- Чудовище, – прошептал Келлен. Его глаза сузились до щелочек. - Недавно. Час, может два. Шло или ползло отсюда.

Парень указал вглубь чащи, туда, где заросли становились почти непроходимыми.

Мы двинулись по следу. Напряжение висело в воздухе, как туман перед грозой.

Долго шли и в какой-то момент услышали. Сначала – тяжелый хруст ветки. Потом – низкое, булькающее рычание, от которого кровь стыла в жилах. И запах. Тот самый – сладковато-гнилостный, теперь невыносимо сильный.

Чудовище вышло из-за огромного валуна, покрытого мхом. Карита описала его слишком скромно. Это был кошмар, сплетенный из самых темных снов. Восемь толстых, черных ног, двигавшихся с жуткой, паучьей быстротой, несущих массивное, бурого цвета туловище, покрытое проплешинами гноящейся кожи и спутанной шерстью. Передние лапы – медвежьи, но больше. С когтями, действительно похожими на изогнутые кинжалы из обсидиана. И откуда в этой детине столько роста? Предыдущий был ниже. Голова птицы, огромная, с мощным, крючковатым клювом.

И глаза. Человеческие глаза с круглым зрачком. Полные невыразимой муки и безумной, хищной ярости. Они уставились на нас, клюв раскрылся, издавая тот самый скрежещущий звук.

- Богини, – остолбенев произнес Горман, оценивая размеры врага.

Даже видавшие виды инквизиторы замерли на миг.

— Цель – шея, грудь! Ищите амулет! – крикнул я.

Бой начался сразу, яростный и хаотичный. Чудовище двигалось с устрашающей скоростью для своих размеров, его ноги позволяли ему резко менять направление, а когти свистели в воздухе, оставляя глубокие борозды на коре деревьев.

Келлен прыгал, как блоха, отвлекая его, пытаясь зайти сбоку, клинок звенел, отскакивая от хитинового покрова ног, как от камня.

Горман принял на себя основной удар, отражая когтистую лапу с глухим лязгом, который отозвался звоном в ушах.

Я пытался подобраться ближе, ища взглядом амулет на груди твари.

Коготь чиркнул по моей спине. Острая боль, тепло крови, смешивающейся с потом. Я откатился, стиснув зубы.

— Эшфорд! — крикнул Келлен.

— Цел! — ответил я, вскакивая.

Дождь хлестал сильнее, превращая землю под ногами в скользкую грязь. Горман, отбив очередной удар, сделал мощный выпад. Чудовище отпрянуло, но одна из его ног или правильнее сказать лап резко дернулась, и ударила Гормана по ногам. Инквизитор поскользнулся на грязи и рухнул на колено с глухим стоном, лицо исказилось от боли.

— Горман! — Келлен бросился к нему, и чудовище, почуяв слабину, ринулось на поверженного мужчину.

Я - наперерез, отчаянным ударом отводя коготь, метивший в лицо Гормана. Удар был слишком силен. Лапа чиркнула когтями по спине снова, глубже, инерция бросила меня в ствол старого дуба.

Мир взорвался болью.

Воздух вырвался из легких. Искры посыпались из глаз. Сознание поплыло, пытаясь ускользнуть в темноту.

Нет! Держись!

Уперся руками в скользкую кору, пытаясь вдохнуть. Грязь, кровь заливали лицо. Я был измазан с ног до головы. И чертовски зол.

Эта скотина дала двух человек. Пускай и толковых. Я без понятия, кто здесь чем занят, но почему мы тут умираем одни?

В этот момент Келлен, видя, что Горман ранен, а я оглушен, совершил отчаянный рывок. Он прыгнул прямо на спину чудовищу, цепляясь за шерсть. Оно взревело, закрутилось, пытаясь сбросить назойливого всадника.

Парень ухватился одной рукой за что-то около основания шеи, другой пытаясь достать кинжал.

Получится – с меня выпивка.

Одна из когтистых лап дотянулась до Келлена. Ударила. С размаху. Коготь, с ужасающим звуком рвущейся кожи и плоти, полоснул инквизитора по груди. Он вскрикнул от боли и сорвался вниз, на грязную землю.

- Келлен!

Ужас и ярость влили в меня адреналин. Сознание прояснилось, боль отрезвляла. Горман, превозмогая боль в ноге, поднялся на одно колено, его молот был снова наготове. Келлен лежал, хватаясь за грудь, из-под пальцев сочилась алая кровь. Но его глаза, полные боли, смотрели не на рану, а на основание шеи чудовища. Он поймал мой взгляд и из последних сил крикнул:

— Шея!

Чудовище, видя трех раненых противников, приготовилось к последнему прыжку. Его тело напряглось, клюв раскрылся в вопле. Но в этот миг Горман швырнул свой молот в ствол дуба прямо над тварью. Удар был чудовищной силы. Старое дерево содрогнулось, и огромная, мокрая от дождя ветка, тяжелая, как балка, с грохотом обрушилась вниз, прямо на спину чудовища!

Оно рухнуло под этим неожиданным ударом, придавленное к земле. Восемь ног судорожно задергались. Раздался хруст хитина. Это был наш шанс. Единственный.

— Теперь! — зарычал я, кидаясь вперед, игнорируя боль в спине. Келлен, стиснув зубы, поднялся, готовый помочь, если сможет. Мы навалились на придавленное веткой чудовище. Оно бешено вырывалось, рычало, когти рвали землю и воздух в сантиметрах от нас.

Я ухватился за его огромную птичью голову, пытаясь прижать к земле, чувствуя под пальцами мокрые от дождя перья. Горман, тяжело дыша, схватил одну из когтистых лап, пытаясь зафиксировать ее своим весом. Сил хватало ненадолго.

— Шнурок! — снова крикнул Келлен, указывая дрожащей рукой. — У основания шеи!

— Держи! — крикнул я Горману, отпуская голову и бросаясь туда, куда указывал Келлен. Чудовище, почувствовав ослабление хватки, рванулось с новой силой. Рука, липкая от крови, грязи и дождевой воды, впилась в скользкую чешую. Я нащупал холодное металлическое звено на застежке. Ухватился. Изо всех сил рванул на себя.

Раздался звук рвущейся кожи и звонкий щелчок лопнувшего застежки. Амулет – остался у меня в руке.

Мгновение – и мир перевернулся. Тело под нами начало сжиматься, трещать, менять форму. Восемь ног сливались в две. Мощные медвежьи лапы и когти втягивались, превращаясь в человеческие руки. Голова коршуна таяла, клюв растворялся, перья и шерсть сменялись бледной, покрытой потом и кровью человеческой кожей.

Через несколько секунд под веткой лежало не чудовище, а человек. Мужчина лет тридцати пяти – сорока. Худой, изможденный, с впалыми щеками и седеющими висками. На нем не было одежды. Грудь и спина были исцарапаны – наши удары, нанесенные по шкуре монстра, оставили на человеческой коже синяки и ссадины, но не глубокие раны.

Мужчина лежал без сознания. На шее, там, где был амулет, алела ссадина от сорванной цепочки.

Тишина навалилась внезапно, нарушаемая только тяжелым дыханием троих инквизиторов, шумом леса и тихим стоном очнувшегося человека. Горман осторожно снял больную ногу с ветки и отошел. Келлен сидел пытаясь отдышаться. В глазах у всех было одно: облегчение, усталость и злость. Еще один спасенный.

Может они, так же как я поминали командора добрым словом. А возможно мысленно разводили костер для той твари,