Обе они сейчас играли. Обе были актрисами на сцене – но главный зритель появится чуть позже, и им нужно его обмануть. Отыграть пьесу так, чтобы он им поверил.

– Не сомневаюсь, что это было больно и трудно. Как же вы справлялись со школьной травлей?

Арина неопределенно пожала плечами.

– Поначалу старалась не обращать внимания. Верила, что Тень просто появится позже. Люди ведь не живут без Теней, правда? Потом я просто смирилась. Стала избегать людей, прогуливала уроки, мама перевела меня на домашнее обучение.

– Может, все-таки были взрослые, которые вас поддерживали? Не только родители?

Арина нахмурилась. Фотограф сделал еще один снимок.

– Да, Елена Сергеевна, наша учительница русского и литературы. Ее Тенью был медведь, она всегда защищала тех, кого травили.

– А мама с папой?

Сейчас Арине не надо было придумывать. Филин едва заметно нахмурился, словно советовал ей не углубляться в тему.

– Отец ушел от нас. Освободился от нашей семьи и больше не вспоминал о ней. Мама… ну, я видела, как она смотрела на других детей. Как будто спрашивала, почему все это случилось именно с ней и со мной. Я просто ждала, потом перестала ждать. А потом… все произошло настолько неожиданно!

Журналистка сладко улыбнулась. Филин протянул фотографу флешку с подготовленными фотографиями и сгенерированным видео, тот кивнул.

– Малый королевский павлин. Исключительная редкость, таких Теней в мире всего две. Ваша третья.

Арина смущенно кивнула.

– Да. Я не сразу поверила! Сначала подумала, что мне просто мерещится. Зрение у павлинов не такое, как у людей… в общем, когда все изменилось, это было немного дико. А потом я взлетела, представляете?

Улыбка журналистки сделалась мягче. Женщина провела пальцами по диктофону, стирая невидимую пылинку.

– Как вы думаете, почему ваша Тень появилась так поздно?

– Знаете, наверно, это прозвучит странно, – Арина снова сменила позу, откинулась на спинку стула и перевела взгляд в окно, на Турьевск, залитый солнцем. – Но сейчас я знаю: павлины это символ гордости и внутреннего света. Мне было больно. Меня унижали те, кто должен был поддерживать и помогать. А потом я поняла, что ценность человека не в Тени, а в нем самом. В том, как он живет, что делает. А Тень просто ждала, когда я это осознаю. И пришла, когда мне это стало ясно.

– Как же изменилась ваша жизнь с появлением Тени?

Арина рассмеялась. Посмотрела на Филина – тот тоже улыбнулся.

– Целиком и полностью. Знакомые, конечно, узнали, что теперь у меня есть Тень. Просят показать павлина. Приглашают в гости, сходить куда-нибудь. Наконец-то со мной захотели дружить.

– Будем надеяться, что и дальше вас ждет уникальная судьба. Спасибо за интервью! – журналистка выключила диктофон, посмотрела на Филина и сказала: – Статья выйдет завтра утром, Арина будет на первой полосе. На портале появится вместе с видео в девять утра. Вы уверены, что это поможет?

– Уверен, – твердо ответил Филин. – Вы сейчас спасаете очень многих людей, Татьян.

Журналистка величаво кивнула, прикрыв глаза, и в ней проступило что-то очень кошачье – словно она хотела обратиться и потянуться всем телом, выставив вперед лапки.

– Всегда рада помочь полиции, – голос ее был сладким, словно мурлыканье кошки. – Я хочу знать, как потом все пройдет. Дайте слово, что эксклюзив мой.

Арина ощутила прилив внутренней дрожи. Эта Татьяна не просто вела речь о работе – она флиртовала, и Филин ей нравился, это было видно.

А Арину это коробило – она сама не знала, почему.

– Ваш, чей же еще, – Татьяна поднялась, Филин тоже встал со стула; журналистка небрежно прикоснулась губами к его щеке, потом улыбнулась и помахала Арине:

– Пока-пока! Пусть все пройдет, как по маслу!

Арина кивнула, стараясь не показывать нарастающего раздражения. Когда журналистка и фотограф ушли, а Филин снова опустился за стол, она протянула ему салфетку и сказала:

– У тебя помада на щеке.

Филин протер щеку, аккуратно сложил салфетку помадой внутрь и ответил:

– Ты молодец. Очень хорошо держалась. Тебе точно надо поступать в школу милиции.

– Я старалась, – кивнула Арина и добавила: – Интересно, она ко всем так липнет?

Влад вопросительно поднял бровь. У него был усталый взгляд, взлохмаченные волосы и ссадина на виске – а у Арины ни единой причины ревновать, но она все-таки ревновала.

Филин никому не врал. Ни окружающим, ни Окопченко, ни себе – и Арина решила брать с него пример. Хотя бы называть вещи своими именами.

– А она липла? – спросил Филин. Сделал глоток из нетронутой чашки кофе, и Арине почудилось, что мир вокруг них замер. И пока они сидят в этом полупустом кафе, пока они не поднялись и не вышли на улицу, мир не придет в движение.

– Это вообще по-дурацки звучит, – призналась она. – И я не должна так говорить, потому что… ну просто не должна.

Влад слушал. Смотрел так внимательно, словно пытался увидеть не лицо Арины, а душу. Увидеть и запомнить навсегда.

Или он сейчас видел другую девушку? Ту, которой стала бы Лиза, если бы не рассыпалась ворохом перьев по подвалу серийного убийцы?

– И я вообще никому ничего такого еще не говорила, – продолжала Арина. – Но наверно, сейчас самое время, потому что придет Зверогон, ну и мало ли, как все может кончиться…

– Мы его возьмем, – твердо произнес Филин. – Тут других вариантов нет.

– Я не об этом, – ладони вспотели, Арина провела ими по коленям. Никогда в жизни не чувствовала себя настолько неумелой и нелепой, настолько глупой. Настолько… живой, что ли. – Влад, я хотела тебе сказать…

Зазвонил смартфон, и на экране Арина увидела фамилию “Сычев”. Вот кто никогда не испытывает затруднений с рассказами о чувствах. Филин ответил, нахмурился и вдруг широко улыбнулся.

– Да, мы едем, – коротко бросил он. Отбил звонок и посмотрел Арине в глаза. – Из Саратова приехала хозяйка съемной квартиры. И у нас уже есть его фоторобот.

***

– У меня дети-то в Саратове, ну и я к ним поближе решила. Что тут одной куковать, упадешь в ванной и будешь трое суток лежать. А тут мне Тамара звонит и говорит: Лида, менты в твоей квартире дверь выставили. Ну я подхватилась и обратно.

Хозяйку квартиры, которую снимал Зверогон, звали Лидия Петровна. Невысокая, какая-то суетливая, она очень внимательно смотрела по сторонам и энергично рассказывала. Филин протянул ей документы на компенсацию, и женщина взяла ручку и продолжала:

– Он сам по себе паренек неплохой, ну мне так показалось. Спокойный, невзрачный какой-то. Ну мне что? Заплатил за три месяца сразу, не торговался, ну и живи спокойно. Я так-то недорого беру, двадцать