Как это стоит понимать? Шутки закончились?

– Известны ли мотив, заказчик? Откуда у нападавших взялось оружие? А самое главное – кто дал им амулеты и сообщил о моем даре?

Инспектор пристально рассматривал Антонию.

– У меня нет ответов на эти вопросы, но я могу сообщить вам уже известные факты. Желаете? – вежливо поинтересовался мужчина.

Антонии впервые в жизни захотелось огреть кого-нибудь чем-нибудь тяжелым. Сдержав порыв, она кивнула, подозревая, что голос может подвести и выдать ее с головой.

– В таком случае не перебивайте.

Да она и не собиралась! Это Питтерсон все время ее обрывает на полуслове!

– Наемников действительно было двое. Есть ли еще кто-то с похожими поручениями, они, естественно, не знают. Оружие у них собственное, огнестрел они купили год назад не самым законным путем. Происхождением оружия займутся в столице. Далее. Они лично с вами не знакомы и видели впервые в жизни. Что до амулетов, то ребята оказались не в меру запасливыми. Когда узнали от заказчика, что придется иметь дело с Читающей, они просто достали безделушки из тайника. Как понимаете, попались птицы высокого полета, в этой провинции они оказались случайно, проездом, обычно они орудуют в более крупных городах.

– А…

– Заказчика они не видели. С ними вышли на связь через знакомого, все общение происходило через переписку, аванс оставили в условленном месте. Желаете узнать, во сколько вас оценили?

Услышав сумму, Антония почувствовала, что пол стал недостаточно надежной опорой, и вцепилась в ручки кресла. Кому же она настолько не угодила? Кому в этом захолустье она могла перейти дорогу? Или, может, это столичные хвосты? Недоброжелатели отца?

– Вижу, вы понимаете, что речь шла о вашем полном устранении. Есть мысли о том, кто мог выступать заказчиком?

Антония посмотрела на инспектора. Ей показалось или в его глазах мелькнула жалость? Она покачала головой. Ни единой кандидатуры.

Нужно сообщить о случившемся отцу. Вдруг это семейные проблемы, а не ее личные?

– Хм… В любом случае, круг подозреваемых не слишком уж велик. Такую сумму не многие смогли бы уплатить, поэтому осужденные по тем делам, которые вы вели в городе, отпадают. Я просмотрел все архивные и текущие папки, таких ресурсов у них нет.

Антония заторможенно кивнула. Сумма аванса была огромной, столько не платят простым налетчикам за запугивание и угрозы. Речь шла об убийстве. Только рассеянность и неловкость спасли ее от гибели. Это не укладывалось в голове. Антония привыкла всегда сама контролировать ситуацию и теперь чувствовала себя роботом, которого разобрали на запчасти, а когда собрали снова, остались лишние детали.

– Быть может, вы вспомните каких-нибудь недоброжелателей семьи, или же вы лично кому-то перешли дорогу в столице?

Антония покачала головой. Таких она не знала. Во всяком случае вспомнить не могла.

– Ясно. Тогда просто будьте осторожны. Я буду держать вас в курсе. Надеюсь, вы понимаете, что на данном этапе расследования огласка крайне нежелательна, поэтому не стоит распространяться об этом деле, даже в кругу семьи.

– Отцу я обязана сообщить, но он умеет быть сдержанным, – не то поспорила, не то предупредила Антония.

– Хорошо.

Одарив напоследок Антонию каким-то непонятным взглядом, инспектор вернулся в свое кресло и перестал обращать на нее внимание.

Антония вышла в коридор, тихонько прикрыла за собой дверь и только потом сообразила, что изо всех сил стискивает шляпку. Она глубоко вздохнула. Пожалуй, сегодня три опроса она не потянет. Надо сказать Ирвину, пусть оставит только один, самый важный, а потом она засядет за нудную бумажную работу.

Ржавые шестеренки, не каждый день узнаешь, что тебя хотели убить! По-настоящему убить, устранить, не просто напугать! Да даже в момент нападения ей не было так паршиво! Но ничего. Как верно сказал инспектор, она уже взрослая девочка, как-нибудь переживет эту мысль.

* * *

Как ни странно, через полчаса рабочие вопросы вытеснили из головы неприятные мысли, и о разговоре Антония вспомнила только дома, после замечания Олафа о том, что она очень бледна. И кто его за язык тянул? Поняв через пару часов, что самовнушение и книги не помогают, Антония нервно прошлась по своим покоям. В таком состоянии Читающим нельзя долго находиться, могут быть сбои в контроле дара, да и на общее самочувствие постоянное напряжение влияет не лучшим образом. Спустившись в пустую малую гостиную, Антония долго смотрела на огонь в камине. Дождь за окном и не пойми откуда взявшийся сквозняк не добавляли оптимизма.

– Миледи, что-нибудь желаете?

На пороге возник Олаф. Без форменного жилета и галстука он выглядел непривычно, словно другой человек надел маску и притворился управляющим.

– Скажи, Олаф, что нужно сделать, чтобы почувствовать себя живым? – спросила Антония.

Она забралась в кресло с ногами и закуталась в плед, и Олафу в этот момент она казалась очень хрупкой и беззащитной.

– Не знаю, что вам сказать, миледи… Желаете вина? Или чаю с мятой? Могу предложить остатки пирога и печенье. Быть может, помогут горячая ванна, массаж, хорошая книга. Если нужно что-то заказать, только скажите, или я сам могу съездить в город и привезти…

Олаф задумался. Ну и как он себе это представляет в начале первого ночи? Все уже давно закрыто. Если только ехать к поставщикам или владельцам лавок прямо домой. Мужчина посмотрел на съежившуюся, какую-то сдувшуюся хозяйку и понял, что, если потребуется, он лично влезет в окно любого этажа и достанет этих типов из кроватей.

– Спасибо, Олаф, ничего не нужно. Я просто еще немного посижу. Ты меня не жди, иди отдыхай.

Решив, что хозяйка хочет побыть одна, Олаф удалился. А Антония все никак не могла заставить себя подняться наверх. Там ее ждут пустая кровать и неизбежные ночные шорохи большого дома, за каждым из которых ей слышится звук доставаемого огнестрела.

Еще немного помаявшись, Антония решила, что больше всего ее пугает одиночество. Увы, удел Читающих, и она не исключение. А ведь бывают в жизни моменты, когда жизненно необходимо прижаться к кому-нибудь, обнять, просто почувствовать себя нужной и услышать, что она не одна, что все решится, все будет хорошо.

Выпутавшись из пледа, Антония направилась к телефону. Пусть службы эскорта – лишь видимость, слабая замена настоящих отношений, это сейчас самое доступное и действенное средство от ее состояния.

Олаф прихлопнул ладонью амулет на бедре, когда тот сработал на звонок от ворот. На ходу застегивая пуговицы рубашки, он увидел в холле хозяйку, которая сама спешила открыть, и не стал предлагать помощь. Тихонько удалился в комнату и сделал вид,