– Голова кружится? – фельдшер отстранил Арину, заглянул в лицо Филина. – Тошнота, слабость?

– Нет… – проронил Влад. Тошнило его вовсе не от пули.

– Как зовут?

Филин назвался, потом несколько раз высунул язык, поднял и опустил руки по приказу фельдшера – тот кивнул и принялся промывать рану. А Филин вдруг замер, глядя на Арину, и несколько мгновений сидел просто так, перебирая мысли, как морские камешки.

– Я понял, почему Зверогон не уехал из Турьевска, – произнес Филин. – Все-таки потому что увидел тогда тебя. И ты его заинтересовала.

Арина нахмурилась. Лицо сделалось отчаянным и печальным, словно она хотела сказать, что этого не может быть – и не могла вымолвить ни слова.

– Чем? – едва слышно спросила она. – Тем, что у меня Тени нет? Как он успел это понять?

Фельдшер даже кашлянул.

– Че? Это у нее Тени нет?

– Уши не грей, где не надо, – мрачно посоветовал Филин. Продолжал, не сводя с Арины глаз: – Ну вот как-то успел, понял. Ты редкость. Редчайшее существо. Вон и кот к тебе привязался… И Зверогон тоже понимает твою уникальность. Иначе зачем он все-таки разрешил тебе…

Филин вдруг представил себя лежащим на траве: голова разворочена выстрелом, по остекленевшему, широко распахнутому глазу ползет муха. Ощущение нанизанности на чужую руку медленно отступало – Зверогон уходил, и они ничем не могли ему помешать.

Но ведь какая силища! Тварь была такой же, как Окопченко – Зверогон мог бы стать отличным терапевтом, полицейским, переговорщиком с террористами, но предпочел подпитывать и тешить свою манию величия.

И от этого становилось жутко.

– На рентген поедем? – предложил фельдшер, поглядывая на Арину с интересом и опаской. – Мало ли, надо трещину исключить.

– Нет там трещины, – пробормотал Филин. – Спасибо.

– Все-таки доберитесь до травмпункта, – посоветовал фельдшер и направился к машине. Филин шмыгнул носом, устало посмотрел по сторонам: Бессонов задал деру сразу же, как только началась пальба, замаскированные оперативники сидели на соседней скамейке, прижавшись друг к другу, словно стайка воробьев под дождем – сейчас они очнулись и не знали, что будут делать, если полная покорность чужой воле вдруг вернется.

Филин тоже не знал, как справится с собой, если Зверогон снова заставит его взяться за оружие и поднести к виску.

Ничего-то у них не получалось. Ни-че-го.

***

Филин хотел сесть за руль, утверждая, что он в порядке, и ничего особенного не случилось, но Арина не позволила. Ее сердце по-прежнему бешено колотилось, в ушах шумело от страха – она наговорила кучу пугающих вещей о возможном сотрясении, и голос дрожал, а пальцы впивались в плечо Влада так, словно она снова хотела удержать его. И Филин, к её облегчению, сдался и вызвал такси.

Когда они приехали домой и вошли в подъезд, его ощутимо качнуло. Арина мгновенно подхватила его, и руки затряслись – она боялась, что Филин упадет и не поднимется, что с ним что-то случится, что она не успеет, не дотянет, не удержит. Перед глазами навязчивым кошмаром стояла и не желала уходить картинка: лицо Влада искажено невероятным страданием в отчаянной попытке сопротивляться, а палец нажимает на курок.

– Все в порядке, – в который уже раз сказал Филин, когда переоделся, умылся и лег на диван в гостиной. Но Арина не верила. Она принесла ему крепкого сладкого чая – мать всегда говорила, что это лучшее средство от всех проблем, но сейчас ей казалось, что ничто не поможет, что мир трещит по швам, и они оба балансируют на краю. Влад сделал глоток и отставил кружку.

– Извини, – произнес он тихо, и в его голосе была такая усталость, что у Арины сжалось сердце. – Снова тебе пришлось за меня бояться.

Арина через силу улыбнулась. Сейчас, когда они вернулись домой, когда двери и окна были закрыты, а Зверогон ушел, ей наконец-то сделалось спокойнее.

Но она знала, что спокойствие это хрупкое и ненадежное, словно тонкий лед над темной речной водой. Неверный шаг – и уйдешь в глубину, с чудовищами пострашнее русалок.

– Ничего, – сказала она. – Это все ничего, Влад. Однажды мы его поймаем. Обязательно. Хочешь, сделаем из меня наживку? Раз уж он мною так заинтересовался…

Глаза Филина снова сделались непроглядно черными. Сквозь знакомое лицо проглянул хищник – существо, которое не советовало делать глупости.

– Больше такого не говори, – очень холодно и очень спокойно проговорил Филин. – Никогда. Поняла?

Кот прайми вышел из-под дивана – встряхнулся, улегся на полу, принялся вылизываться. На людей он смотрел снисходительно, словно на невероятно бестолковых созданий, которые не знают, как справиться с жизнью.

– Поняла, – кивнула Арина, но внутри все закипело. – Но надо же что-то делать? Там было полно народу, и он всем заморочил голову! Как нам с ним…

Она не договорила: у Филина снова зазвонил телефон. Ответив, он какое-то время слушал, кивал, а потом сбросил звонок и мрачно сказал:

– Найдено тело Бессонова через два квартала от фонтанов. Задушен, Тень вырвана и размазана по асфальту.

Арина устало провела ладонями по лицу. Душу наполнило холодом и пустотой. Зверогон был в ярости. Бессонов привел с собой полицию, и убийца экзотов расправился с ним. Наверняка и тело было просто брошено где-нибудь в кустах, а не старательно и заботливо уложено на землю – о почтении и благодарности и речи не шло.

И ведь она терпеть не могла Бессонова – а сейчас его было жалко до слез.

– Какая у него была Тень? – спросила Арина. – Что-то маленькое?

– Мышь, – ответил Филин, и кот шевельнул ушами и заинтересованно уставился на них, будто спрашивал: “Где? Где мышь?” – Такое вот послание нам.

Он негромко рассмеялся, сел на диване.

– Зверогон заговорил с нами! “Вот что я сделаю с теми, кто отважится вам помогать!” Он вне себя от злости.

Он помолчал и устало добавил:

– Теперь понимаешь, почему я не хочу тебя использовать?

– Понимаю, конечно, – откликнулась Арина. – Влад, но надо же что-то делать. Если я ему нужна, он все равно придет. Как его тогда останавливать?

Филин пожал плечами.

– Механизм его воздействия такой же, как у Окопченко. Но Зверогон намного сильнее, Окопченко мог влиять на двоих или троих, не больше. Когда его арестовывали, то просто забили массой. Его внимание распылилось на всех, и оперативники тогда отделались головной болью.

Арина понимающе кивнула.

– Может, все-таки подумаем про приманку? – спросила она и тотчас же вскинула руки. – Нет-нет, это буду не я! Другой экзот, варан или крокодил.

Некоторое время они молчали. Кот замер с задранной ногой,