Несмотря на кипевший внутри меня гнев, у меня по спине от страха побежали мурашки, когда он стал разглядывать мое лицо. Достаточно ли я изменила свою внешность? Сможет ли Касильдо узнать меня, несмотря на магию джиннов, струящуюся по моим венам? Он был первым человеком на нашем пути, который знал меня до того, как меня арестовали, и теперь я проверяла действенность нашей задумки на собственной шкуре. Но выражение его лица не изменилось. Он все так же улыбался, как будто прикидывал стоимость моего камиза. Хорошо, что я надела самый дорогой из тех, что у меня были.

На Нур была темно-зеленая курта с тонкой золотой вышивкой по подолу. Она по-прежнему выдавала себя за мою служанку, потому что так могла проникать в места, недоступные мне, и собирать информацию, которую не могла бы получить я. Нам это понадобится, раз мы хотим поближе подобраться к Касильдо.

Я хотела, чтобы он страдал, поэтому мне было нужно точно знать, с чем он не расстанется ни за что. Я теребила вырез своего камиза и мило улыбалась ему сквозь стиснутые зубы, изо всех сил стараясь подавить ярость, клокотавшую у меня в горле:

– Большое спасибо за гостеприимство, сахиб. Я буду очень рада ознакомиться с вашей коллекцией. Ваш человек был очень любезен, порекомендовав мне ваши клинки.

– Те ножи – ничто по сравнению с моей частной коллекцией. – Касильдо поманил нас внутрь, и мы оказались в открытом внутреннем дворике в центре его дома; дворик утопал в зелени, гигантских цветах лотоса и звездчатых белых георгинах, наполнявших его приторным ароматом.

Для наиболее состоятельных домов устраивать такие сады в помещении было обычным делом: так они частично смягчали жару с улицы. Большую часть сада занимал фонтан в центре. Когда мы подошли ближе, я поняла, что это воплощенное в камне изображение мифической битвы между воином Навидом и смертоносным Ажи-Дахаком, которого он закалывает. Огромные крылья дракона были раздавлены сапогами Навида, а его шея пронзена лезвием скимитара. На это было неприятно смотреть, но зато это ярко иллюстрировало атмосферу, царящую в доме. Здесь ценились могущество и оружие.

Я смотрела на страдальческие глаза монстра, который, по легенде, нападал на местную деревню, пока Навид не скормил ему отравленную козу и не заколол его уже бездыханное тело. Еще один урок: предательство побеждает. Мой взгляд метнулся к остальной части сада. Нас окружили слуги, державшие на подносах хрустальные бокалы и золотые тарелки со всевозможными закусками.

– Вы ждете кого-нибудь еще? – Я повернулась к Касильдо.

– Несколько друзей придут поприветствовать вас в нашем городе. Ваш приезд вызвал настоящий ажиотаж, особенно после того, как вы скупили половину базара. Слухи о вас ходят по всему Басралю. Я рад, что вы заглянули и в мою лавку на базаре.

– Я тоже рада, сахиб. Приятно познакомиться с еще одним коллекционером мечей.

– Прошу, зовите меня Касильдо.

Я с улыбкой наклонила голову, и его глаза заблестели.

– Вы очень гостеприимны.

Нам подали блюда с запеченной бараниной, острыми маринованными огурцами и свежими роти, и мои зубы заныли от желания впиться в них. За время пребывания в тюрьме я усвоила, что нет такой еды, от которой я откажусь, если мне представится возможность ее отведать. Я потянулась за роти, но тут Нур издала предупреждающий звук. Наши взгляды встретились: она смотрела на меня с неодобрением. Она шагнула вперед и начала наполнять мою тарелку сама.

– Пожалуйста, ешьте досыта. – Касильдо указал на еду. – Как только мы разделим трапезу, мы сможем посмотреть мечи, которые так вас интересуют.

– Мне бы очень этого хотелось. – Я отправила в рот кусочек нежного жареного мяса и медленно прожевала его, наслаждаясь вкусом. – Скажите, где вы приобрели свои мечи? У вас есть поставщик?

Мой желудок сжался в ожидании его ответа. Возможно, он выдаст всю историю о том, как предал моего отца. Мне не терпелось услышать об этом, меня так и тянуло разжечь огонь своей ярости, когда он начнет хвастать тем, как забрал все его ножи себе.

Посмеешь ли заговорить о моем отце, ты, мерзкий трус?

– Был, раньше. Но сейчас я в основном собираю то, что нахожу во время своих путешествий. Вы запросили очень особенный меч – с навершием, вырезанным в виде головы халмасти, верно? – Он издал причмокивающий звук. – Мало кто хотя бы видел такой.

– Моя Нану рассказывала мне истории о них, когда я была маленькой. Я помню, как увидела этот клинок и пожалела, что не купила его.

– Ваш отец не купил его для вас?

– У него были дела поважнее, чем покупать девчушкам церемониальные клинки. – Я рассмеялась, но мой смех прозвучал безжизненно, а ложь отдала горечью на языке. Конечно, мой отец дарил мне красивые кинжалы, которые он мастерил с тех пор, как я научилась ходить. Но теперь я должна была вести себя как Санайя Хара.

– Ваша фамилия имеет вес на севере, не так ли? Это довольно могущественное племя военачальников. – Он откинулся на спинку стула и изучающе посмотрел на меня. – Что вы делаете так далеко от дома, в городе императора?

– Мой отец хотел заключить необходимые соглашения и наладить связи, не покидая свой народ. Он отправил меня в Басраль вместо себя. – Я набрала тушеной козлятины, и мой язык закололо от предвкушения остроты имбиря и зеленого кардамона. Я откусывала маленькие кусочки и делала это изящно, хотя хотелось запихивать их в рот без всяких церемоний. – Ваша еда очень вкусная. Скажите, кто ваш повар?

Касильдо рассмеялся:

– Я не позволю вам ее украсть. По крайней мере, сначала покажу вам свои клинки. Идемте. – Он подал слуге знак разлить дымящийся чай по чашкам. – Давайте выпьем чаю в галерее.

– В галерее? – спросила я резче, чем намеревалась. – Я пришла не для того, чтобы любоваться картинами и скульптурами. – Я увидела, как за спиной Касильдо Нур выгнула бровь, и чуть не показала ей грубый жест. Я сложила руки вместе, изобразила на лице скромную улыбку и смягчила голос: – Я бы предпочла посмотреть на вашу коллекцию мечей.

Касильдо покровительственно улыбнулся и похлопал меня по плечу. Мне захотелось переломать ему каждый палец.

– Думаю, эта галерея вам понравится.

Касильдо шел впереди, и мы следовали за ним по богато украшенным залам его величественного дома. Раньше он был простым торговцем с трехкомнатным домом в городе и скромными средствами. Единственное, что могло изменить его богатство и