Тринадцать

– Нур, просыпайся.

Нур сонно потерла глаза и, моргнув, посмотрела на меня.

– Еще же темно. Солнце даже не начало всходить. – Она села на своем маленьком тюфяке на полу в доме моей бабушки. Та немногочисленная одежда, что у нас была, валялась на полу, и вообще в комнате царил беспорядок, оставшийся со вчерашнего вечера, когда здесь было почти полдеревни.

– Дания, ты в порядке?

– Я что-то слышала. Может, крик? – Я прикусила губу. – Думаю, нам пора уходить.

Нур поднялась на ноги:

– Я оседлаю мула.

– Только быстро. Я соберу наши сумки.

Что-то в напряжении, повисшем в воздухе, казалось подозрительным, и мой голос звучал отрывисто.

Нур выглянула в окно:

– Я ничего не вижу, но там может быть засада. Возможно, кто-то передал весточку солдатам императора.

Я плотно уложила свою одежду в рюкзак:

– Солдатам императора потребуется полдня, чтобы добраться сюда верхом. Нам нужно быть как можно дальше отсюда, прежде чем это произойдет. – Я сделала паузу. – Если только кто-нибудь не сообщил в город прошлой ночью.

– А как же твоя бабушка? Ты не хочешь попрощаться?

В тусклом свете компактного кирпичного домика Нану на двери выделялась облупившаяся краска. Я засмотрелась на нее, думая о том, что сказала себе прошлой ночью. Единственный способ продолжать идти по выбранному пути – сдерживать любые эмоции, запирать все в себе. В этом деле не было места ни для моей бабушки, ни для доброты.

Я словно обратилась в камень и продолжила собирать вещи:

– У нас нет времени будить ее. Прощаться необязательно.

Нур нахмурилась:

– Но разве ты не хочешь…

– Нет. Когда все это закончится – может быть. – Я не была уверена, что по завершении того, что я запланировала, от меня останется хоть что-нибудь, и я не хотела размышлять о таком будущем. Но я увижу Нану. Может быть, я вернусь в эту деревню и буду худо-бедно влачить жалкое существование.

Казалось, Нур хотела сказать что-то еще, но вместо этого покачала головой:

– Тогда пошли.

Мы выехали еще до того, как первые лучи утреннего солнца коснулись неба. Когда мы начали подниматься в горы, я посмотрела вниз на Басраль, город императора. В воздух над долиной, становясь все ближе, поднялось облако пыли.

– Лошади.

Нур оглянулась через плечо. На горизонте мелькали черные точки – всадники императора.

– Все-таки кто-то их предупредил.

Мое сердце бешено заколотилось в груди, сквозь гнев прорывались адреналин и предвкушение. Столкнись я сейчас с солдатами Вахида, я бы оросила всю землю их кровью. Я крепко закрыла глаза и задышала через нос. Схватка с несколькими плохо обученными солдатами не принесет мне ни пользы, ни отмщения. Нам нужно убираться как можно скорее – прежде, чем они смогут убедиться, что мы тут были.

– Они пойдут за нами по пятам.

– Я бы не слишком беспокоилась по этому поводу. – Нур кивнула в другую сторону, через пустыню, туда, где небо опускалось на землю серой дымкой.

– Гроза, – выдохнула я.

– Это на время скроет наши следы. Но нам нужно поторопиться, пока они нас не догнали.

* * *

Мы ехали много дней, тщательно распределяя по частям продукты, которые взяли у Нану, и собирая в лесу в горах прочее необходимое. Оказалось, Нур отлично знала, какие растения можно есть, а какие созданы джиннами и, по ее словам, могут сжечь нас изнутри. Мы ели дикие красные сливы, коренья, сваренные в козьем молоке, чтобы убрать горечь, и горных скорпионов, которые забрели в сумку Нур рядом с костром. И каждый день, когда мы продвигались вперед, следуя маршруту Сумы, я словно мантру повторяла одни и те же имена. Касильдо. Дарбаран. Вахид. Мазин. Это заставляло меня не останавливаться, не давало мне упасть на колени и зарыдать в землю каждый раз, когда я думала о смерти отца. Потому что, если я остановлюсь, если перестану планировать отмщение, мне придется столкнуться с реальностью жизни без него.

Мы с Нур ехали в основном молча, и я чувствовала, что она дает мне возможность побыть наедине со своими мыслями. По ночам она корректировала наш курс, сверяясь со звездами, что-то бормоча себе под нос и ведя нас зигзагообразной тропой через горы. Вечера я проводила за заточкой ножа. Кулон Мазина холодил мне грудь, и каждый раз, когда он проскальзывал под мою курту, я медленно вздыхала. Это было напоминанием.

Мы разбивали лагерь под открытым небом лишь на короткие промежутки времени – на случай, если солдаты все еще были у нас на хвосте. Из-за этого мы никогда не ехали прямым маршрутом и несколько раз меняли направление, чтобы запутать след. Наконец мы перебрались на другую сторону гор, где землю усеивали огромные валуны, из-за чего передвигаться было практически невозможно.

– Мы на месте, – сказала Нур, глядя на скалы так, будто могла отличить одну от другой.

– Как ты это поняла?

– Сума указал мне точное расположение и хорошо описал это место. Он назвал его кладбищем камней.

Я оглядела это обширное пространство, и нагромождения камней там действительно были похожи на могилы.

– Как здесь вообще можно что-нибудь найти?

– С помощью подсказок. Сума дал мне карту.

Я резко посмотрела на нее:

– Как тебе удалось пронести карту в тюрьму Тохфсы?

– Я не проносила. – Она постучала себя по виску. – Все здесь. Сума заставил меня все запомнить.

Теперь, когда мы добрались до места назначения, ее лицо сияло в утреннем свете, а глаза блестели еще ярче.

– Ты счастлива, что мы здесь, – медленно произнесла я, отмечая легкость ее шагов по мере того, как она пробиралась через валуны.

– Я наконец-то смогу увидеть сбережения всей жизни Сумы, – она улыбнулась мне. – Сокровище, которое он спрятал от всего остального мира.

– И удостоверишься, что он доверил его именно тебе, а не кому-то другому?

Нур встретилась со мной взглядом, и ее улыбка угасла.

– Да, и это тоже.

Сокровище могло быть где угодно, и ориентироваться в такой местности