Я вопросительно вскинула брови, сохраняя дежурную улыбку. Принц состроил обиженную моську и заговорил как ни в чем не бывало:

– Что же… никак не могу понять, зачем ты опоила Николя в ночь похищения?

Не может быть! Неужели очаровательная мисс Уайт до сих пор не покаялась в своем грехе?! Боится? Или поумнела?

Я сложила руки на груди, пожав плечами. Даже спиной ощущая, как старик Сэйдж запасся ведром попкорна и занял первый ряд.

– Нужно было кое-кого убить и расчленить.

Тишина.

Дориан закатил глаза, скривив губы, будто прозвучала действительно уважительная причина. Он сделал еще шаг.

– И?.. Неужели Николя бы тебе помешал? Напротив, он бы помог. Если, конечно, не…

– Это был Вилиан Уайт, – выпалила я.

Библиотекарь взорвался смехом. Дориан напротив, резко сменился в лице: скулы заострились, глаза выдавали сдерживаемый гнев.

– Ты что сделала? – переспросил он, сунув руку в карман брюк.

– Отравила. – Я приблизилась, не отводя взгляда. Слова слетали с губ равнодушным облаком: – Расчленила и выкинула в Тревизо.

Дориан нервно хмыкнул, бегая глазами по моему лицу. Принц не стал скрывать удивления, а Румпельштильцхен продолжал тихо посмеиваться.

– Те бандиты в чумных масках. Вилиан собрал их и развлекался, вырезая деревни. Я увидела его лицо в Шифтердане, за что он пообещал убить меня, если расскажу. Я лишь пошла на опережение, Ваше Высочество.

Не буду выдавать леди Фэлис. Пусть эта шалость останется нашей маленькой тайной.

Принц зачесал пряди и подошел к столу, уперев ладони. Стоя спиной, он тихо спросил:

– Лассен знает?

– Нет. Я-то и вам не сказала. Знала, что не позволите прикончить этого…

– Конечно не позволю! – гневно крикнул Дориан, резко повернувшись. – Ты хоть понимаешь, что ты наделала?! М?! Нельзя просто так убивать потомков направо и налево!

Я недоумевающе скривилась. Тогда заговорил мистер Сэйдж:

– Равновесие, деточка. Чем меньше живых потомков в Пентамероне, тем он слабее. Тем ближе его погибель.

Кажется, капитан упоминал нечто подобное. Но, если честно, срать я хотела на их Пентамерон, на этот Лэндэльф, на его жителей. На всех.

– Упс… Неловко вышло.

Дориан хищно облизнул губы, стряхнув с себя нервозность.

– Это все или что-то еще?

– Пока больше никого не расчленяла. – Я взяла со стола таинственную записку травника. – Хотела узнать план дальнейших действий. Теперь все знают о моих… способностях. Я не смогу готовить яды исключительно для вас.

– От тебя требуется готовить яды и противоядия лишь для короля.

– Но король Стефан…

– Я сказал для короля, – по слогам повторил принц Дориан.

Внутри все затрепетало, как если бы принц заявил, чтобы я собирала вещички и валила в мир людей. Впрочем, то и как он сказал, подразумевало это под собой. Не может быть.

Дориан хочет в скором времени применить Венец.

– Когда? – еле сдерживая улыбку, выдавила я.

– Ты узнаешь одна из первых, mia gattina. А пока, окажи милость, займись лекарством.

С этими словами Его Высочество развернулся на каблуках и вышел. Вскоре в библиотеку вбежала служанка, известить, что в замок привезли вещи от Клары Пойзон. По моей просьбе миссис Пойзон сложила все уцелевшие чаши Петри и фиалы с ядом, которые использовал травник в ту ночь.

Минуя темную анфиладу, мимо меня пробежали двое дзанни, дурачась и звеня колокольчиками.

– Эвелин! – окликнул женский голос.

Стоило обернуться, как щеку обожгла пощечина, да так, что в ухе зазвенело. Я мигом приложила холодную ладонь, пятясь.

– Ах ты лживая дрянь! – кричала леди Цеццолла. – Это все ты! Это все из-за тебя!

– Леди Цеццолла! Прошу! – молила камеристка, удерживая свою госпожу за руку. – Не нужно…

– Лассена тебе мало, да?! Так ты еще и отца оклеветала! За что ты так со мной? Что я тебе сделала? – билась в истерике леди. – Пусти! Я убью ее!

Я не знала, как следует поступить: бежать? Оправдываться? Залепить пощечину в ответ? Перепуганные дзанни подбежали к нам и принялись оттаскивать Цеццоллу за юбку.

– А ну, прочь! Противные шуты!

– Что, во имя Сказителей, здесь за шум?!

Король в сопровождении стражников стремительно направлялся к нам. Леди Грано испуганно вздрогнула. Камеристка и дзанни сделали шаг назад, опустив головы в поклоне. Я последовала их примеру.

– В-ваше В-ве-еличество, – прохныкала миледи. – Я просто… Она! Этот человек! Она все наврала про отца! Прошу, послушайте. Она…

– Отведите леди Грано в ее покои и дайте успокоительных трав, – отдал приказ король.

Камеристка засуетилась, аккуратно взяв за руки Цеццоллу. Но та, рыдая, отчаянно сопротивлялась:

– Нет… прошу… Да послушайте вы меня!

Король лишь равнодушно глядел перед собой, пока бедняжку уводили прочь.

– А вы, мисс Бёртон, – недовольно процедил король Стефан, выделяя по слогам мою фамилию. – Займитесь делом. Указ еще не вступил в силу. Не стоит испытывать судьбу.

– Слушаюсь, Ваше Величество.

* * *

– Эй! Поаккуратнее с этим! – ткнула пальцем я, ругая рабочего за грубое обращение с мензурками.

Чумазые фейцы с одышкой заносили вещи и мебель в мою фондерию. Ее было решено открыть в восточной башне – самой маленькой, самой отдаленной и самой высокой.

– Его Величество решил казнить меня этой винтовой лестницей? – вздохнула я, махнув на бесконечные ступени башни.

– Это обусловлено опасной природой науки ядоварения, Эвелин, – прогнусавила Селин, чиркая пером в пергаменте. – Или мне отныне обращаться на вы? Как к мисс Эвелин? Или Бёртон? Придворный… венэфик никак не может стоять ниже мажордома.

Селин никогда не казалась мне плохой. Даже когда плеснула мне водой в лицо или нагружала работой. У нее не было любимчиков – она одинаково всех не переносила. Но чего у нее не отнять – Селин отличный мажордом. До мозга костей.

– Знаете, Селин, – издалека начала я, припорошив речь улыбкой, – в Лэндэльфе, как и в моем мире, многие делают такой фокус: сегодня ты никто, а завтра уже можешь сидеть за одним столом с теми, кому раньше подносил еду. Все и вся меняются местами, как перетасованные карты в колоде. – Я жестом пригласила мажордом пройти в комнату, проследить за работой. – С самого первого дня здесь я знала, что не задержусь в служанках. Мне удалось немного подняться за короткий срок, но кто знает… быть может, завтра мне придется так же быстро падать? И я бы не хотела, чтобы приземление оказалось слишком болезненным.

Селин одарила сухой полуулыбкой. С вниманием педанта она оглядела вещи, провела пальцем по пыльному шкафу.

– Любая на твоем месте не упустила бы возможности уколоть меня в качестве мести. Я прекрасно осознаю, что бываю непомерно строга. Но иной быть попросту не умею.

– Я не любая, Селин.

– Именно, мисс Эвелин, – произнесла та без тени сарказма.