Разочарование мелькнуло в глазах собеседника, быстро сменившись привычной вежливой маской. Но в глубине этих темных омутов я уловила вспышку чего-то холодного, раздраженного.

- Понятно, – произнес мужчина ровно, поднимаясь. – Жаль. Я так надеялся… Но ваша осторожность понятна и, наверное, оправдана. Спасибо за совет, Теяна. Я, пожалуй, пойду. Не буду вас задерживать. Он кивнул и развернулся на выход. Прощальный взгляд, скользнувший по хижине, казалось, запоминал каждую деталь.

- Всего доброго, Йорген. - ускорила уход гостя я, открывая дверь.

Мужчина вышел, его тень на мгновение перечеркнула солнечный свет, падающий на крыльцо. Я закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и выдохнула. Не люблю внезапных гостей.

Глава 8

Теяна

Рыночная площадь Эдернии встретила какофонией звуков и буйством красок после утреннего ливня. Солнце, пробившись сквозь рваные облака, золотило мокрую брусчатку. Я торопливо расстилала свой скромный товар у знакомого фонтана, чьи каменные тритоны плевались струйками воды.

Пучки душистого чабреца и мелиссы, мешочки с сушеной бузиной, баночки мази из окопника и несколько оберегов из сплетенных корней боярышника – мой скромный вклад в изобилие ярмарки выглядел сиротливо рядом с лотками, ломившимися от яблок, слив и пышных караваев.

Воздух звенел от криков торговцев, смеха и перезвона монет, но мои мысли витали где-то между острым запахом лаванды и навязчивым образом раздражающе самоуверенного незнакомца в черном камзоле.

Его насмешливый взгляд, его бархатный голос с подтекстом стали – все это вертелось в голове, как назойливая муха.

Не успела я поправить последний сверток, как услышала за спиной робкое покашливание.

— Тея? Доброе утро.

Обернувшись, я увидела знакомого.

Внук старого Хануса из аптеки «Золотой Коралл» стоял, слегка смущенно переминаясь с ноги на ногу, словно боялся потревожить. Молодой, худощавый, с добрыми ореховыми глазами, в которых отражалось утреннее небо, и шапкой каштановых волос, выбивавшихся из-под простой холщовой шапочки.

В руках он сжимал льняной мешочек, от которого исходил сладкий, пряный аромат.

— Элиас! Привет. — Я невольно широко улыбнулась, отгоняя назойливого шмеля, жужжавшего над пучком зверобоя.

Простое, открытое лицо парня было глотком свежего воздуха после Йоргеновской скользкой вежливости и строгих мужественных черт столичного гостя.

— Аптекарские дела привели на площадь? Или просто погулять?

— Нет, я… — Он смущенно покраснел до корней волос, словно маков цвет, и протянул мешочек. — Бабушка пекла имбирные пряники. Говорила, помнит, как ты в прошлый раз хвалила… Вот. Попробуй. На, пока свежие.

Парень говорил быстро, глядя куда-то мимо моего плеча на лоток с глиняными горшками, и в его застенчивой заботе было что-то трогательное, как первый весенний лучик после долгой зимы.

Я приняла теплый мешочек. Сладкий, обволакивающий аромат имбиря, меда и корицы окутал меня уютным облаком.

— Спасибо огромное, Элиас! И бабушке передай – имбирные моя слабость. — Я развязала шнурок, достала один золотисто-коричневый пряник, хрустящий и еще теплый, разломила пополам и протянула ему большую часть. — Составишь компанию? Не могу же я одна объедаться.

Мы стояли у моего лотка, под щебетание ласточек, гонявшихся за мошкарой у фонтана, ели сладкую, чуть жгучую выпечку и наблюдали за суетой. Парень рассказывал о новых семенах, выписанных дедом из Альтамира. Какие-то диковинные растения, обещающие невиданные по красоте цветы. О проделках соседского пса Орни. О том как старая Руша снова устроила скандал в аптеке из-за того, что Гивельда вперед нее унесла ее любимую смесь душицы и тысячелистника.

Я смеялась, кивала, ловила его искренний, непритязательный взгляд, в котором не было ни капли подвоха. С ним было легко. Спокойно. Безопасно. Как в тени старого дуба в знойный полдень. Этот парень был добр и надежен, как сама земля под ногами.

Но мое сердце… мое сердце молчало. Оно всегда тянулось не к тихой гавани, а к пламени. К яркому, дерзкому, непредсказуемому, способному сжечь дотла. Как тот несносный столичный щеголь, чей образ, несмотря на все усилия, упрямо всплывал в памяти. Мокрый черный камзол, облегающий мощные плечи, темные глаза, полные ярости и чего-то еще… чего-то глубокого и опасного, как лесное озеро в сумерках.

Эшфорд Блэкторн. Почему ты все еще в моей голове?

— …и потом он как чихнет! — Элиас улыбнувшись закончил рассказ, и я от души рассмеялась, представляя хаос из полезных трав.

— Настоящий хаос! Спасибо за пряники и историю. Пойду к кузнецу, травы отнести. Его Инара, все также кашляет.

— Провожу? — предложил парень сразу, и надежда вспыхнула в глазах ярче утреннего солнца, гревшего нам спины. — Мне как раз к мастеру Беккеру за новыми щипцами для деда. По пути.

Я кивнула, пряча остаток пряника обратно в мешочек.

— С удовольствием. С тобой дорога короче и веселее.

Путь до кузницы Торвальда пролегал через шумные, яркие ряды с фруктами и тканями, затем свернул в более тихие улочки, где жили ремесленники. Пахло свежей стружкой, кожей и горячим металлом.

Элиас шел рядом, аккуратно придерживая меня за локоть на неровных камнях мостовой, болтал о планах деда разбить новый садик с редкими травами у аптеки.

Я слушала, отвечала, но часть меня витала в облаках, невольно сравнивая его спокойный, размеренный шаг с энергичной, властной походкой столичного гостя. Скромную, но чистую холщовую рубаху – с той самой заморской тканью, которая так гипнотически ложится на рельеф мышц…

Почему нормальные, добрые парни кажутся такими… пресными? – подумала с досадой. – А эти задиры с острыми, как кинжалы, языками и глазами, полными бури…

Вскоре показалась кузница Торвальда – массивное каменное здание с высокой трубой, из которой валил едкий дым, смешивавшийся с запахом раскаленного металла и угля. Рядом – крепкий дом под черепичной крышей, увитый диким виноградом. У входа росла старая, корявая яблоня.

— Ну, вот мы и пришли, — Элиас остановился у калитки, которая вела к кузнице и дому кузнеца. Легкое разочарование скользнуло по его открытому лицу. — Удачи, Тея. Может… заглянешь в аптеку позже? Дед хотел заказать тебе сбор