Глава 7

Теяна

Мой рогатый бывший жених, стоял у порога. Его пустые козлиные глаза смотрели на меня с немым укором. Моментами в них как будто (вот как сейчас) проявлялась искра рассудка. Он бодал копытцем половицу, явно выражая недовольство.

- Берни, нет. Ты останешься дома, – твердо повторила я, укладывая в корзину последние баночки мази из окопника – травы не ведавшей увядания. – Скоро вернусь, а ты подождешь меня здесь. Обещаю, постараюсь побыстрее.

Я подошла к нему, провела рукой по жесткой шерсти на загривке. В его взгляде мелькнуло что-то знакомое, то самое, от чего сжималось сердце – не просто животный страх, а человеческая тревога.

Ах, если б все можно было бы исправить! Эта мысль, как заноза, сидела глубоко.

Когда Берни был просто козлом с сознанием животного – это было грустно. Но когда в теле животного просыпался человеческий разум, осознающий свою немоту и ненормальность… это было настоящей пыткой для нас обоих.

- Но ты же понимаешь, что никто не пойдет в нашу глушь за чаями и травами. Волка ноги кормят, и ведьму в нашем случае тоже.

Берни фыркнул, брызгая слюной, и отвернулся, демонстративно принявшись жевать высокую травинку, растущую у крыльца. Его хвост нервно подергивался.

- Знаю, знаю, ты волнуешься за меня, – вздохнула, подхватывая корзину. – Но ты ведь понимаешь, что самая лучшая защита – это если ты не будешь попадаться на глаза инквизиторам. Да и я тоже, – добавила с горечью, глядя на свое отражение в полированном медном тазу – бледное лицо, вечно растрепанные рыжие волосы, простое зеленое платье.

- Мы вроде неплохо здесь прижились. И совсем не хотелось бы внезапно убегать с нажитого места, как… - закусила губу, не договорив. Прошлое из Линтарии – все это было слишком близко, слишком больно.

Внезапно послышался осторожный шорох у калитки, скрип половицы на крыльце, приглушенный кашель. Я резко замолчала, застыв на месте.

Черт!

Меня и так некоторые считают не от мира сего. Не хватало еще, чтобы кто-то застал меня за этим душевным разговором. Сердце екнуло. Я метнула Берни предостерегающий взгляд – «Молчи!» – и шагнула к двери, стараясь придать лицу безмятежное выражение.

И только потом поняла нелепость ситуации. Берни точно не смог бы мне ответить… по крайней мере на человеческом языке.

У калитки, затененный разлапистой веткой старого дуба, стоял Йорген. Новенький помощник местного архивариуса. Молодой человек, стройный, в чистой, но скромной одежде из добротного сукна. Русые волосы были аккуратно зачесаны назад, открывая высокий, умный лоб. Лицо из правильных черт, с тонким носом и тонкими губами. На первый взгляд – воплощение молодого ученого.

Но… Но было в нем что-то. Что-то, от чего по спине пробегали мурашки, а в душе шевелилась тревога. Его глаза. Они смотрели не на тебя, а сквозь, словно искали что-то спрятанное, оценивая, классифицируя. И улыбка. Вежливая, учтивая, но не достигающая глубины этих бездонных глаз.

- Добрый день, Теяна, – произнес незваный гость, и голос его был мягким, бархатистым, как страницы старинного фолианта. Он сделал легкий, почти театральный поклон. – Надеюсь, не помешал?

- Йорген, – кивнула я, стараясь звучать естественно, гостеприимно пропуская гостя внутрь жилища. – Не помешали. Входите. Чем могу быть полезна? Травы нужны? Мази? Мыло?

Он переступил порог, и благоговейно закрыв глаза насладился ароматами, источаемыми букетом трав от крапивы до окопника.

Может быть я не отдавала себе отчета, но он здесь был впервые. Все прежние встречи с Йоргеном благополучно ограничивались лесом или городом.

Его взгляд быстрым, как у ящерицы, движением скользнул по хижине – по полкам, котлу, потом вернулся ко мне.

- Хорошо у Вас тут. Уютно. Было б времени побольше, каждую баночку бы рассмотрел.

Все это казалось каким-то двуличным, неестественным. Оттого создавалась неловкая пауза.

- Да, к вам по делу, Теяна, – улыбнулся мужчина снова той своей учтивой, но холодноватой улыбкой. – Я… продолжаю изучать архив, пытаясь помочь своему старому отцу. Наткнулся на упоминание одной весьма любопытной травы в старинном травнике, привезенном, кажется, из Кервальских земель. Ликрянка. Знакомо ли вам это название?

Ликрянка. Слово упало в тишину хижины, как первая холодная капля дождя. Я знала эту траву. Небольшое, невзрачное растение с мелкими серо-зелеными листочками и крошечными, почти незаметными желтоватыми цветочками. Растет в сырых, темных уголках леса, у подножия старых пней, там, куда редко заглядывает солнце.

И да, эта трава входила в некоторые… специфические рецепты. Если ее правильно приготовить, то таким отваром можно погрузить человека в глубокий и довольно резко наступающий сон. Опасная штука. В недобрых руках.

- Ликрянка… – протянула, делая вид, что припоминаю. – Смутное что-то. Старое название? Может, у нас ее зовут иначе? Я подошла к полкам, будто собираясь поискать, стараясь не встречаться с его пристальным взглядом.

Что ему нужно?

- Возможно, – согласился Йорген, неотрывно следя за моими движениями. Его пальцы бесшумно барабанили по столу. – В трактате описаны ее свойства как… мощного снотворного. Практически мгновенного действия. Говорится, что она способна даровать глубокий, целительный покой даже при самых сильных страданиях.

Гость сделал паузу, его голос стал тише, с оттенком печали.

– Видите ли, Теяна, дело в том, что у меня отец… очень болен. По молодости растерял все здоровье… сейчас мучается ужасно. Особенно по ночам. Не спит сам и не дает спать никому. Лекари разводят руками. Я… я читал про ликрянку. Думал, если бы удалось раздобыть хоть немного… Можно приготовить настой. Чтоб он хоть ночью поспал нормально, набрался сил.

Мужчина вздохнул, и в этом вздохе была такая горечь.

Мое чутье, то самое, что спасало меня не раз, забило тревогу. Идея дать этому человеку ликрянку, способную вырубить быка, казалась безумием. С таким серьезным подспорьем можно хоть всю стражу Ратуши подпоить и обнести местную казну.

Хотя… Йорген не был похож на того, кто мог бы провернуть такую аферу. Тем не менее давать ее все равно не хотелось. Ведь разве можно доверять абсолютно? Настолько, чтоб доверить человеку такую опасную траву? Нет, я точно не их доверчивых. К наивным дурочкам себя не отношу, но изображать подобную-таки пришлось.

- Йорген, я… очень сочувствую вашему отцу, – начала осторожно, поворачиваясь к нему и складывая руки