предложил мне должность заведующего муниципальной библиотекой. Я согласился. Новый город, новая работа, новые возможности. По решению суда Алисия осталась с матерью, встречи с дочерью проходили по договоренности. С бывшей женой нам удалось прийти к компромиссу, в итоге она разрешила мне время от времени забирать Алисию на несколько дней. Я часто брал ее с собой в библиотеку. Ей здесь нравилось – полно книг, полно места. В тот день нам пришлось задержаться. Женщина, работавшая на должности библиотекаря до Эрики, ушла на больничный. У меня было много работы. Порой приходилось даже полы мыть самостоятельно. Пока я раскладывал на стеллажах свежие журналы, Алисия играла где-то на втором ярусе. Она поскользнулась и налетела на хлипкое ограждение. Раздался дикий треск, и, когда я повернул голову на шум, увидел только летящую вниз дочь. Казалось, она падала целую вечность, а я не мог даже пошевелиться. Алисия упала головой прямо на сиденья, получив травму, несовместимую с жизнью. Об этом после сообщили врачи, потому что я не сразу осознал, что Алисия умерла мгновенно. Ньюмен явился сюда вместе с полицией. Хмурый и решительный. Он настоял на том, чтобы подробности несчастного случая не разглашались, иначе библиотеку сочтут небезопасным местом и ее постигнет судьба «Вайтбриджа», что спровоцировало бы жителей, в том числе молодежь, в большом количестве уезжать из города. Мне, в общем-то, было все равно, что напишут в газете по этому поводу. Дочь ничем не вернуть, так что было совсем неважно, что в краткой статье не упомянут место происшествия. Просто несчастный случай. Без подробностей. К тому же Алисию в нашем городе мало кто знал, поэтому шумихи вокруг этого происшествия не последовало. Ньюмен выделил деньги на ремонт и позаботился, чтобы библиотека преобразилась как можно скорее. Когда ремонт был окончен, Бернард приехал сделать фотографии для статьи в газете, призывающей людей посещать обновленную библиотеку. Примерно тогда же я нанял Эрику. Конечно, после смерти дочери отношения с бывшей женой совсем разладились. Она считала меня виноватым в несчастном случае, в чем я с ней согласен. Не уследил за ограждением, знал, что оно старое и хлипкое, позволял дочери играться в библиотеке и задерживался допоздна.
Дэвид рассказывал все таким бесстрастным тоном, что в его историю верилось с трудом. Описываемые события по логике должны были до сих пор откликаться в нем болезненными воспоминаниями – потерять ребенка и винить себя в произошедшем, – однако он воспроизводил их вслух механически, как бездушный робот. Безэмоциональность, сопровождающая рассказ Дэвида, казалась не сдержанностью и принятием, а равнодушием. Но так не могло быть. Так не реагируют нормальные люди. Человеческая оболочка, внутри пустота.
– Я видел вашу дочь… здесь, – тихо сказал Бернард.
Юэн вздрогнул, покосившись на него.
– Я знаю, – кивнул Дэвид.
– Откуда вам может быть это известно?
– Оттуда же, откуда я знаю про то, что Эрика давала тебе ключи от библиотеки, а у тебя появился дубликат.
Бернард ничего не ответил на то, что его уличили в изготовлении копии ключа. Словно не было ничего удивительного в том, что Дэвид знал такие подробности. Впрочем, если Питтса самого появление Юэна с Берном в библиотеке ночью не удивило, значит, он давно об этом знал. И не только об этом. Юэну резко захотелось встать и уйти, но и одновременно с этим он желал узнать от Питтса, что произошло дальше.
– И много ли вам еще известно? – озвучил вопрос Берн, который тоже появился у Юэна в голове.
– В основном только то, что происходит в стенах моей библиотеки. Здесь есть… «глаза» и «уши».
– Ваша дочь – ваши «глаза» и «уши».
– Верно, – кивнул Питтс и улыбнулся.
– Вы видите призраков, Дэвид?
– Всего одного, в отличие от тебя, – ответил мужчина.
– Откуда? – на выдохе тихо спросил Бернард.
– От нее.
– Извините, что снова вклиниваюсь, – перебил Юэн. Бернард с Дэвидом вновь начали переговариваться так, будто находились на одной волне, а Юэн желал конкретики и более длинных, поясняющих происходящее предложений. – Но, мистер Питтс, вы действительно видите призрака собственной дочери?
– Не постоянно, – ответил Дэвид. – Иногда я ее вижу, иногда слышу, но я знаю, что она всегда здесь, в библиотеке. Она привязана к этому месту.
Юэн вздохнул. Он ожидал немного другого ответа, касающегося больше самого факта существования призраков, однако Дэвид, видимо, не сомневался в том, что это именно призрак его дочери, а не плод воображения. С другой стороны, какие могут быть еще сомнения, когда на руках имелась свежая фотография с Алисией, умершей более двух лет назад, и Берн вновь утверждал, что видел… ее. Рациональные объяснения теперь не вспыхивали в голове одно за другим, как после посещения сгоревшего дома.
– Привязана к этому месту, – осторожно повторил Бернард, – потому что она здесь… умерла?
Юэн ощутил, как мурашки пробежались вдоль позвонков и неприятно похолодели внутренности. У него в голове вдруг отчетливо раздался тот жалобный детский всхлип, который они услышали днем около сгоревшего дома и в подвале. Эти места… видели слишком много детских смертей. Несправедливо.
– Не только поэтому, – практически сразу отозвался Питтс. – Поначалу работать в библиотеке, где умерла Алисия, было невыносимо, – сказал он так равнодушно, отчего вера в его слова у Юэна вновь пошатнулась. Но лишь на мгновение. Теперь эта безэмоциональность не казалась обыкновенным равнодушием. Она казалась отклонением, необратимым сдвигом. – Но в какой-то момент я осознал, что остаюсь на работе допоздна, что часто сижу в лектории, словно бы это место странным образом меня притягивало. Впервые увидев Алисию здесь, – сказал Питтс, вскинув руку и обведя ею зал, – я подумал, что скорбь окончательно уничтожила мой разум и я сошел с ума. Сначала Алисия просто где-нибудь стояла без движения, в том же самом платье, в каком упала в тот день. Смотрела холодными глазами. Мне казалось, что это было лучше, чем совсем ее не видеть, пусть даже она была плодом моего воображения. Потом она заговорила. Голос безжизненный, как из могилы, но родной. Мне было этого достаточно. Алисия, на тот момент казавшаяся мне галлюцинацией, была весьма немногословна, при жизни она была другой, однако со временем она начала рассказывать мне о том, что происходило в библиотеке: кто-то уронил книгу, кто-то пошел туда-то, кто-то порвал страницы. По мелочи. Когда ее слова подтвердились, я осознал, что она не галлюцинация. Призрак, которого я призвал своим нежеланием ее отпускать. Призрак, который существует за счет того, что мы с ней связаны, и который подпитывает свое существование из моих жизненных сил. Алисия говорит, что такова плата. Меня это устраивает.
– Значит, – нахмурившись и в задумчивости
