— Это не смешнее, чем другая ведьма, носящая чадру, — вздохнула Гелена. — Или демон, представляющийся как «слуга Божий».

— Тихо ты! — прикрикнул Латиф. Машина съехала на обочину, но угодила в толщу снега, и как демон ни пытался ее преодолеть, увязала в тяжелой холодной массе все больше. Стукнув по рулю со злостью, он вышел, скинул куртку и грубо выволок жену.

— Будешь мне помогать, — сказал Латиф, пытаясь отмахнуться от летящих в лицо снежных клубов. Но вдруг он почувствовал резкий кислый запах хвои, сладковатый смрад водорослей, приторный молочно-медовый дух, от которого чуть закружилась голова и перехватило горло.

— Мы сами поможем тебе, бес, — произнес спокойный и насмешливый молодой голос. Дорога осветилась и перед ним появились четыре мужские фигуры, все как на подбор рослые, мускулистые, длинноволосые, с закатанными по локоть рукавами. Впереди других стоял парень с каштановой шевелюрой и синими глазами, который вдобавок приветливо помахал Гелене рукой.

Латиф тяжело сглотнул — ему не то чтобы стало страшно, но не по себе, — и промолвил:

— А где ваш господин?

— Господин едет сюда: у него много ценного груза, — невозмутимо ответил синеглазый. — А нас он послал тебя выследить. И как видишь, ты угодил прямехонько нам в руки.

— Что с Хафизой? — крикнул ифрит: ветер стал завывать все сильнее. — Вы ее убили и ограбили? Это и есть ваш «ценный груз»?

— Да, твоя подруга уже навсегда успокоилась! А где ж ты был, когда она звала на помощь? — усмехнулся другой демон, с белыми волосами. — За бабу спрятался! Ждал, пока мы потратим на нее силы, чтобы самому отделаться малой кровью?

Латиф невольно поморщился: в чем-то этот нахал был прав — весть о смерти Хафизы вызвала некоторое облегчение, что отныне не придется разгребать ее проблемы. Но куда больше его волновало другое. «Если они догадаются, что я не могу перенестись, то все пропало. Надо сыграть на опережение».

— Вот что, мальчики: я, конечно, дождусь ведьмака, и он очень пожалеет, что ввязался в игру с нами. К тому же, я с женой и наша машина заглохла, так что я с удовольствием заберу вашу, — произнес он и с силой обхватил Гелену за шею. — Но только без глупостей! Если кто-то из вас вздумает меня тронуть, я тут же прикончу ее! Мне не нужен ни пистолет, ни нож: я ей просто порву глотку в одно мгновение. Вряд ли…

Речь оборвалась, Латиф скривился от боли и изумления и разжал хватку. У Гелены в руках поблескивала заветная серебряная булавка, от которой нестерпимо саднило в плече. «Это как же она исхитрилась, бестия!» — подумал Латиф и с ненавистью, и с невольным восхищением.

— Ах ты продажная сука! — крикнул он и замахнулся на жену, но не успел. Его будто оглушило взрывной волной и с ног до головы окатило куда более сильной болью. Синеглазый одним прыжком оказался перед ним и с размаху ударил в лицо, выставив когти. Вокруг потемнело, лицо жгло как от раскаленного железа, на миг Латифу показалось, что он и вовсе лишился глаза. На самом деле его ослепила хлынувшая кровь. От боли и шока ифрит потерял равновесие, осел на землю и парень схватил его за шиворот.

— Ты убил отца моей будущей жены, мразь, — бесстрастно промолвил он, заглянув в залитое кровью лицо Латифа. — Я не могу прикончить тебя без ведома своего господина, но уж отвесить тебе первую оплеуху имел право! Заруби на том, что у тебя там осталось: нельзя ходить в дом, который я охраняю! Нельзя обижать людей, которые там живут! Нельзя трогать колдуна, которому мы служим! Я понятно объясняю?

Все эти слова молодой демон сопроводил увесистыми ударами коленом в грудь и наконец выпустил Латифа — тот тяжело свалился боком на снег, пытаясь отдышаться и отхаркнуть кровь. Парень напоследок брезгливо ткнул его сапогом и пошел к друзьям, успевшим развести небольшой огонь из золы, которую они достали из мешочка. Гелена безмолвно стояла поодаль, бледная, уставшая, но похоже, совсем не испуганная.

— Иди к нам, Гелена, согрейся, — предложил беловолосый. — Ты молодец, отчаянная девчонка! Из тебя еще получится толковая ведьма.

— Спасибо, Юха, — робко улыбнулась Гелена, присела к костру и парень слегка коснулся ее плеча. Латифа передернуло от этой сцены: жена словно старалась добить его, принимая знаки внимания от лесного дикаря-оборотня. Хотя кто сделал ее ведьмой, интриганкой, соблазнительницей, героиней изящных грез и низких фантазий?

Тем временем ураган стих, и он хотя бы мог смыть кровь, перевести дыхание и собраться с силами перед встречей с колдуном. Хуже всего была не боль и не раны — организм демона обладал куда большим запасом прочности, нежели у людей, — а неожиданная апатия, сковывающая по рукам и ногам подобно зимнему холоду. Куда-то делась вся удаль, с которой он преследовал Гелену, удирал от призраков стихии, сбивал другую машину. Наверное, так чувствовал себя этот бестолковый Цыплаков, когда его автомобиль превращался в хрустальную усыпальницу. Но ведь с ифритом, агентом и посредником мира смерти, такого быть не должно!

С другой стороны, часто ли ифриты любят человеческих женщин, любят так, чтобы перевернуть собственный мир и попробовать действительно жить, а не существовать за счет чужих ресурсов? И ведь если бы не проклятая упертость Хафизы, ее жульничество и безумные авантюры, у него бы все получилось! Или нет?

Латиф уже не лежал, а сидел, сложив руки на коленях и устремив взгляд куда-то за горизонт, игнорируя молодежь у костра. Те, впрочем, тоже не шумели, словно боялись спугнуть долгожданное погодное умиротворение.

«Кто-то из нас двоих сегодня умрет» — вдруг сказал он мысленно и сам удивился, как легко оказалось принять факт, от которого Латиф долго и мучительно бежал.

Наконец послышался рев мотора, и демон почти лениво повернул голову. Из машины вышел Илья в мокрой от снега куртке, за ним следовала водяница в длинном шерстяном платье, с развевающимися от ветерка светлыми волосами. Он быстро обменялся рукопожатиями со всеми парнями, а девушка тут же куда-то увела Гелену.

— Латиф, — послышался негромкий, почти спокойный, но такой зловещий в этом белом вакууме голос. Демон поднял голову и увидел, что перед ним стоял Илья, державший в руке нож с деревянной ручкой и широким лезвием. От металла еще исходил свежий запах, в котором было что-то очень знакомое.

— Да, Илья, — отозвался ифрит, невольно почувствовав благодарность. Колдуны никогда не любили называть демонов смерти по имени, суеверно возводили этакий языковой барьер, будто он мог от чего-то