— Есть жертвы, — скупо вымолвил он. — Но если бы не ваше вмешательство, Элиас, их могло быть куда больше. Надеюсь, что теперь зима наконец станет спокойной, а людям удастся отдохнуть.

— Для этого все и делалось, — заверил Илья. — Ну и для того, чтобы расквитаться за Олега и Халти, разумеется.

— Простите меня, — вдруг тихо сказала Гелена.

— Давно простили, девочка, — мягко ответил старик. — Признаю, я сомневался на твой счет: очень уж много повидал влюбленных дурочек, которые уходили от таких самцов, а потом быстро возвращались и ублажали их в луже крови — и хорошо, если собственной. Но Элиас в тебя поверил, и слава Укко, чутье его не обмануло. Помни об этом, молись за него, когда будешь служить хозяевам мироздания!

— Конечно, буду! Жаль только, что я не могу попросить прощения у семьи Олега, — вздохнула девушка.

— Увы, Гелена, их лучше оставить в покое, и за эту тайну тебе придется отвечать самой, — сказал Илья. — Но ты ведь сильная, теперь мы это знаем!

Гелена робко улыбнулась, чувствуя аромат лесного воздуха. Он стал мягким и бархатным, словно ранняя питерская осень, когда земля еще хранит тепло и краски, а небо затягивается перламутровой пеленой северного увядания.

Тем временем колдуны и духи собирались отдыхать. Сату, вернувшаяся от Майи, сообщила Илье, что у них с внуком все хорошо, обняла его, затем поцеловала жениха.

— Мы отомстили за Халти, — тихо сказал молодой домовой. — И я больше не дам вас в обиду никакой злой силе.

— Я знаю, Хей, — отозвалась она. — Мы с малышом очень тебя ждали! Пойдем, тебе надо ссадины промыть и выспаться.

Накки устало прижалась щекой к плечу Ильи, и они тоже стали желать всем спокойной ночи. Гелена поняла, что остается одна, и от вида этих любящих пар почувствовала щемящую тоску, от которой так долго спасалась в губительной связи. Видимо, горькие мысли сполна отразились на ее лице — Юха вдруг с тревогой взглянул на нее и подошел ближе.

— Хочешь, я посижу с тобой? — спросил парень.

Гелена растерялась, изрядно отвыкнув от искреннего общения с мужчинами, и почему-то взглянула на Илью. Но он посмотрел на них обоих и после недолгого раздумья одобрительно кивнул.

Юха заботливо подал ей руку, и девушку укололо странное волнение, болезненное, неловкое и все же сладостное. Она уже чувствовала нечто похожее в этой гостинице, от красоты молодых духов и их недосягаемости. Но теперь, когда этот парень захотел поддержать ее после кошмарного дня, когда все были счастливы лишь тем, что выжили, с ее нутра сорвали всякую шелуху. И Гелена не боялась повторить ошибку — просто нужно жить с открытыми глазами и не называть любовью все без разбора, например, законное право на слабость, желание отогреться и выгнать из души скопившуюся отраву.

Он привел ее в небольшую комнатку с аскетичным убранством — соломенные шторки, гербарии сухих трав на стенах, витраж с изображением еловых веток в окне. Вместо кровати набитая соломой перина прямо на полу, укрытая мягким расшитым одеялом. Видимо, здесь парень только отсыпался после дежурства в лесу и охоты.

Гелена заметила, что на подоконнике рассыпаны рябиновые ягоды, и с удивлением спросила:

— А разве рябина не отторгает нечистую силу?

— В нужном сочетании да, — ответил Юха, — а в меру лишь подавляет темные порывы. Это как яд, который в небольшой дозе служит успокоительным лекарством.

— Да у тебя, похоже, есть секреты? — хитро заулыбалась девушка.

— Как и у всякого духа-хранителя. Когда наберешься опыта, я, быть может, тебе о них расскажу, — сказал лесовик и тоже улыбнулся. — Не хочешь переодеться во что-нибудь полегче?

— Пожалуй стоит, здесь очень тепло, — сказала Гелена, стянула свитер и как бы невзначай задрала тонкую кофточку, обнажив часть золотисто-смуглого живота. Юха однако не отвел взгляда и предложил ей сесть прямо на перину. Но едва девушка коснулась ткани, хранившей его тепло и запах, как под животом затрепетал горячий комок, от которого было и больно, и сладко. Она попыталась сдавить его меж бедер, но только сильнее возбудилась — кровь забилась в висках, горло перехватило, руки судорожно вцепились в покрывало. Гелена мучительно пыталась сообразить, как намекнуть парню на свое желание, но Юха выручил ее, невозмутимо сказав:

— Слушай, я сам мокрый от пота, надо ополоснуться и сменить рубашку: очень уж тяжелый запах стоял там на дороге. Подождешь немного, пока я в купальню схожу? Заодно и тебе что-нибудь из вещей раздобуду.

Он как ни в чем не бывало расстегнул ворот и стащил рубаху через голову. Гелена растерянно уставилась на его красивое сильное тело и покраснела.

— Не надо! — вдруг выпалила она. — Оставь пока все как есть…

— Что оставить? Рубашку?

— Нет, запахи, — тихо промолвила Гелена, растирая горячие щеки. — Не надо пока их смывать. Я не знаю, как сказать и что на меня нашло, но мне хочется их запомнить, сохранить…

Она провела ладонью под кофточкой, где было влажно от испарины, а по спине пробегали мурашки. Юха прищурил внимательные серые глаза, взглянул на нее как-то совсем по-хищному. Это слегка насторожило Гелену, но одновременно подхлестнуло нарастающее желание.

— А ты негодница! — заметил лесовик.

— Да, я представляю, как выгляжу со стороны, — ответила Гелена и опустила глаза. — Но разве ты не ожидал чего-то подобного, когда позвал меня?

— Ожидал, но честно говоря, не так быстро, — спокойно сказал Юха. — Впрочем, будь по-твоему, воля девушки у нас высоко ценится! К тому же, у меня еще не было ведьм и я давно хотел испытать, каково спать с человеческой женщиной, которая знает, кто я такой.

— Надо же! — невольно улыбнулась Гелена. — Я надеюсь, ты хотя бы совершеннолетний, по вашим меркам? А то вдруг у вас в сто один можно, а в сто еще ни-ни?

Юха действительно казался ей очень моложавым — прежде Гелена не воспринимала таких парней всерьез и отчасти поэтому относилась прохладно к бывшему жениху, — но в нем чувствовалась вековая первобытная суровость, к которой девушку тянуло с неприличной силой. А его доброе и спокойное обхождение гасило чувство неловкости перед собой, вины перед погибшими и страха перед потусторонним миром.

— Мне больше ста, не волнуйся, — благодушно рассмеялся лесовик, — просто ведьм встречалось мало, а уж молодых и прелестных подавно. У тебя очень красивые глаза, я это еще раньше заметил…

Он сел рядом с ней на перину, мягко придержал за подбородок и поцеловал в шею.

— И будь я проклят, если и все остальное не такое же красивое и нежное.

Гелена коснулась губами его щеки, и тут ее прожгло насквозь, от затылка