– Еще один подход! – крикнула я толпе учеников, и они отозвались хором недовольных стонов.

Моего локтя коснулась чашка, и я почувствовала аромат мяты и кардамона.

– Еще один? К концу дня они будут проклинать твое имя.

Я с благодарностью взяла у Мазина чай и сделала глубокий вдох:

– По крайней мере, они научатся правильно ставить блок. Чего я пока не могу сказать об Имране.

Мазин обнял меня за плечи и прижался губами к моим волосам. Я закрыла глаза и прислонилась к нему спиной, вдыхая его аромат. Леса. Лимона. Утра. Надежды. Затем я открыла один глаз и выкрикнула приказ:

– Ялина! Не опускай руки! Ты чуть не проткнула себя собственным скимитаром!

– Мне нравится, когда ты выкрикиваешь команды мне в ухо, пока я целую тебя, – пробормотал Маз мне в волосы.

Я фыркнула:

– Тебе разве не нужно присутствовать на заседаниях совета в Басрале?

– Там Анам. Она всегда говорила, что не воин, но на заседаниях совета она ведет войну лучше, чем мы на поле боя.

– Я всегда знала, что она воин. – Мои губы тронула улыбка, когда я представила, как Анам сталкивается в словесной схватке с лидерами других королевств, создавая империю в одиночку.

Мы немного постояли, наблюдая, как ученики выполняют очередное упражнение: каждый держал в руках меч, изготовленный моим отцом, и каждый использовал его по назначению. Наша кузница снова ожила, у нее появилась новая цель – как и у меня.

– К тебе гость.

Я посмотрела туда, куда указывал Маз, и увидела Нур: она стояла, прислонившись к забору, рядом с ней стоял оседланный конь, а на плече у нее висела дорожная сумка. При виде Нур сердце сжалось у меня в груди, я выпрямилась и медленно отстранилась от Маза, несмотря на его протестующий возглас.

– Закончишь тренировку за меня?

Мазин кивнул, и на его лице отразилось беспокойство, когда он посмотрел на меня. Он вышел во двор и начал выкрикивать инструкции.

Я подошла к Нур, встретила ее у ворот и перепрыгнула через забор.

– Ваша школа прошла долгий путь, – прокомментировала она, кивая на тренировочное поле. – Впечатляет.

Я проследила за ее взглядом и с гордостью посмотрела на своих учеников.

– Я всегда знала, что вы сделаете что-то потрясающее, – произнесла она так тихо, что ее слова едва не унес ветер.

– Не знаю насчет потрясающего. Я не строю империю или что-то в этом роде. Но мне это нравится.

– Но вы и правда строите империю. То, что в ней нет королей и джиннов, не означает, что она не могущественна. И это не значит, что ты не выглядишь императрицей, управляя всем этим.

– Мне нравится, как звучит слово «императрица».

Я посмотрела на дорожную сумку Нур и ее коня, и моя улыбка угасла.

– А ты? – осмелилась спросить я. – Что будешь делать ты?

Нур тяжело вздохнула и запрокинула голову, подставляя лицо солнцу, ее растрепанные короткие кудри развевались на ветру.

– Это тот вопрос, который я сама задаю себе. После того как я помогла Анам и Мазину уничтожить последние остатки зораата, в Басрале нет большой потребности в травнике.

– Ты всегда нужна здесь, – тихо сказала я.

Нур благодарно улыбнулась:

– И я бы с радостью осталась здесь и выращивала горные растения до конца своих дней, излечивая от всех недугов ваших потенциальных убийц.

– Мастеров меча. Не наемных убийц, – поправила я.

Она выгнула бровь:

– Как скажешь. Я отказываюсь верить, что это не секретная школа для наемных убийц. – Она убрала с лица прядь волос и серьезно посмотрела на меня. – Я была бы счастлива здесь, Дания.

Я вздохнула:

– Но этого недостаточно.

Нур покачала головой:

– Я хочу разыскать родственников моей матери. У меня есть вопросы, на которые нет ответа, и, прежде чем я остепенюсь и стану старой деревенской тетушкой, я хочу узнать, откуда я родом. Я хочу познакомиться со своей семьей.

– Ну, здесь у тебя всегда есть семья. Когда бы ты ни решила вернуться.

– Я знаю. И я вернусь. – Мы стояли в дружеском молчании, но Нур вдруг прислонилась спиной к забору, окинула меня беглым взглядом и рассмеялась.

– Что? – Я слегка ударила ее по руке.

– Я просто думаю о том, насколько ты изменилась с тех пор, как я впервые увидела тебя, – грязная, вся в крови, ты ползала по полу своей камеры и обвиняла меня в том, что я гуль.

– Поверь мне, ванна сотворила чудо и с твоей внешностью. – Я слегка улыбнулась ей, вспоминая тот день, когда мы встретились, и всю ярость и страх, бушевавшие во мне тогда. Но была и тоска. Мечта о том, что за стенами наших камер есть что-то большее, чем то, к чему мы были приговорены. Нур помогла мне это понять.

– То, что я копала не туда и в итоге оказалась в твоей камере, было лучшим, что когда-либо случалось со мной, знаешь?

– Со мной тоже.

Мои глаза горели от того, сколько всего мы не сказали друг другу, но наши прощальные объятия сказали все, что нам было нужно.

* * *

Спустя время после отъезда Нур ко мне подошел Маз и прислонился к забору:

– Нур уехала?

Я выдохнула и посмотрела на него: тени под его глазами не исчезли, но стали меньше. Я знала, что мои глаза были такими же. Гнев и горе отняли у меня очень много, но и дали немало. Мазин, стоящий рядом со мной в лучах послеполуденного солнца и одетый в синюю тунику, был тем даром, который я никогда не думала, что получу. Еще одним даром стала дружба с Нур, и, хотя мое сердце не хотело отпускать ее, я знала, что ей нужно найти свое предназначение, как я нашла свое.

– Да, искать людей своей матери.

– Она вернется. – В голосе Маза звучала такая уверенность, что мне до боли хотелось в это поверить.

– Надеюсь.

– Дани, я не думаю, что кто-то может долго держаться далеко от тебя.

Я выгнула бровь:

– Ты сейчас говоришь только о себе.

– Вероятно, так и есть. Я не могу продержаться в Басрале больше суток и сразу мчу на Ракхне сюда.

– Или, может быть, тебе просто нравится, как готовит тетушка Афра.

Он рассмеялся, протяжно и заливисто, и мое сердце подпрыгнуло от радости, что происходило каждый раз, когда я слышала его смех. Мы были сломлены и потеряны, и нам еще только предстояло оправиться от полученных ран, но