– Ты правда волшебный?

– А превратись в меч! – воскликнули они почти одновременно.

Тётя Таня, закатив глаза, оттянула их за воротники свитеров.

– Ведите себя прилично. И не будет вам никакого холодного оружия, ещё чего не хватало! – отрезала она, но смотрела при этом больше на меч-кладенец, чем на сыновей.

Костя, знавший, что меч плохо понимает намёки, заверил её:

– Я за ним прослежу, не волнуйтесь.

Тётя Таня кивнула и легонько тряхнула сыновей:

– Представьтесь, хулиганы.

– Кеша, – назвался тот, что был повыше и в голубом свитере.

– Лёша, – представился тот, что был пониже и в синем, и указал на величаво вышагивающего и помахивающего кончиком задранного хвоста чёрного кота: – Бася.

Раздевшись и разувшись, они оживлённой толпой перешли из прихожей в короткий коридор, ведущий в просторную, на два этажа, гостиную. Одна из стен представляла собой огромное окно от пола до потолка, поэтому комнату заливал яркий солнечный свет. Здесь стояли два больших дивана, несколько мягких кресел и пуфиков, в углу высилась стопка больших подушек, если кому-то захочется полежать прямо на пушистых ковриках, в художественном беспорядке застилавших блестящий паркет. На стене висел огромный телевизор, под которым расположилась тумба с роутером и игровыми приставками, а полки под ними были забиты дисками и коробками с настольными играми. В большом камине, сложенном из речного камня и закрытом ажурной решёткой, весело трещал огонь. Сбоку начиналась лестница на второй этаж, высокие деревянные перила украшали гирлянды и еловые ветки. А из кухни слева доносилась умопомрачительная смесь ароматов, от которой у Кости потекли слюнки.

– Ух ты! – восхищённо выдохнул остановившийся рядом Никита, и Костя мысленно с ним согласился.

Главной точкой притяжения взглядов была, безусловно, стоящая перед окном высокая, метра четыре, тёмно-зелёная ёлка. Искусственная, но всё равно очень красивая, с пушистыми раскидистыми ветвями, увешанными шарами, игрушками, бантами и бумажными гирляндами, а венчала её большая серебристая снежинка. На полу под ёлкой лежал огромный серый мейн-кун с белыми передними лапами и такого же цвета грудью. Он так увлечённо драл когтями сорванную с ели гирлянду, что даже не заметил вошедших в гостиную людей.

– Толя! – задрав голову, крикнула тётя Таня куда-то вверх. – Уйми своего монстра, пока он ёлку не опрокинул! И поздоровайся с нашими гостями!

Пока дядя Паша указывал на дверь за кухней, где находился туалет, и показывал уходящий дальше коридор, ведущий к их с тётей Таней спальне и кабинету, совмещённому с библиотекой, со второго этажа донёсся шорох. За перилами неторопливо проплыл юноша лет шестнадцати и так же нарочито медленно, не спеша начал спускаться по лестнице.

Если Катя была точной копией мамы, то Толя пошёл в папу и ростом, и худощавой фигурой, и чертами лица. Только волосы у него отливали медью, как смесь отцовских тёмных и маминых ярко-рыжих. Костя обратил внимание, что на нём тоже была футболка, как на дяде Паше, и шлёпанцы на босу ногу. Стоило признать, что в доме действительно было натоплено, так что Костя, сняв в прихожей куртку, сразу расстегнул и толстовку, но, похоже, из всех Ланских только дяде Паше и старшему Толе такая температура казалась комфортной, чтобы ходить налегке.

– Всем привет, – буркнул Толя, вынув из карманов широких чёрных штанов руку и подняв её на уровне головы. Его взгляд на секунду задержался на висящем у плеча Кости мече-кладенце, уголок рта юноши дрогнул, и он пробормотал что-то вроде «волшебный дрон, обалдеть». После чего покосился на замершего под ёлкой кота и спокойно сказал: – Морок, брось, нельзя.

Серый здоровяк немедленно вскочил, больше не удостоив растерзанную гирлянду и взгляда, затем запрыгнул на диван, где уже устроился чёрный Бася, и разлёгся, заняв чуть ли не треть широкого сиденья.

– Как вы могли догадаться, Морок – Толин ребёнок, ему не посчастливилось появиться в нашем доме год назад, когда Толя переживал готическую фазу со всем её чёрным пафосом, – прокомментировала тётя Таня.

Толя, демонстративно закатив глаза, прошлёпал к Кате и принялся с кривой улыбкой трепать её по волосам. Пока та, возмущённо восклицая, пыталась без особого успеха увернуться, жавшаяся к её ногам Белка оскорбилась за хозяйку и закружила вокруг них, звонко лая.

Тётя Таня, покачав головой, глянула на настенные часы и повернулась к мужу:

– Покажи ребятам их комнаты, а мне надо печенье из духовки вынуть.

Услышав это, Толя оставил Катю в покое и, заметно прибавив скорость, зашагал в сторону кухни, коротким свистом позвав Белку с собой.

– Конечно, там же печенье. Предательница, – проворчала Катя, приглаживая встрёпанные волосы, и вместе с младшими братьями, не отходящими от неё ни на шаг, нагнала друзей.

Поднимаясь на второй этаж, дядя Паша махнул рукой на оставшихся внизу котов и пояснил:

– У нас есть ещё канадский сфинкс Тор, но он сейчас в нашей комнате под одеялом спит, и трёхцветная Сэмми, сокращённо от Семирамида, но её, боюсь, вы при самом удачном раскладе лишь к концу каникул увидите. Она чужих боится, прячется так, что без Белки не найдёшь. Только если человек у нас несколько дней поживёт, тогда она признает его за своего и соизволит показаться. Мы её кошкой Шрёдингера зовём: мы знаем, что она есть, но никто из гостей её в глаза не видел, только на фотографиях.

Когда они оказались наверху лестницы, дядя Паша указал сначала влево:

– Там комната младших и бывшая комната Толи, мы этим летом полностью переделали мансарду под его растущие запросы, так что наш призрак ночи теперь там обитает. – Он посмотрел на Костю и Никиту: – В комнате осталась его кровать, и мы туда раскладное кресло занесли, сами решите, кто где спать будет. – Он повёл рукой вправо, рассказывая о следующих дверях: – Это туалет и ванная, дальше комната Кати, чулан и комната для гостей. Жанна, – обратился он к непривычно тихой девочке. Та, вздрогнув, подняла взгляд, и Косте почудился в них если не испуг, то робость, обычно ей несвойственная. – В Катиной комнате места маловато, чтобы раскладное кресло или надувной матрас ставить, вам было бы не протолкнуться, поэтому тётя Таня тебе в отдельной комнате постелила. Ты не против?

Жанна быстро заморгала, её смуглые от загара щёки зарумянились. Потупившись, она сконфуженно поправила лямки рюкзака и мотнула головой:

– Нет, не против. Спасибо.

Костя с недоумением наблюдал за ней, и потому от него не укрылось, как стоящая позади Жанны Катя с облегчением выдохнула.