– Нет, – со смехом отозвался Геннадий Аркадьевич, аккуратно разворачивая микроавтобус. – Хотя катиться по сугробам – то ещё удовольствие, но в данном случае я не хотел Вадима Евгеньевича против шерсти гладить.

Катя сунула голову между креслами Кости и Никиты и пояснила:

– Дядя Гена – главный леший леса вокруг нашего посёлка.

– А Вадим Евгеньевич – леса вокруг лицея, – сообразил Никита и снова повернулся к водителю: – Так главным лешим нельзя заходить на территорию друг друга?

– Не то чтобы нельзя, – неопределённо махнул рукой Геннадий Аркадьевич. – Но это считается дурным тоном. Неуважением.

Костя задумчиво глянул на его лохматый затылок. У Вадима Евгеньевича тоже волосы вечно стояли дыбом, может, это какая-то общая черта у всех леших? Но у Коли, который, оказывается, был сыном Геннадия Аркадьевича, шевелюра хоть и густая, и кудрявая, но вполне себе аккуратно постриженная и приглаженная. Или это влияние леса, избравшего себе хранителя?

В животе приятно защекотало от предвкушения. До этого момента для Кости, лишь пару месяцев назад узнавшего о существовании лукоморцев, Тридевятый лицей из-за его изолированности казался единственным островком чудес и волшебства, за пределами которого им совсем не было места. Тем более что это дополнительно подчёркивалось миссией школы – подготовить учеников к жизни среди обычных людей. Но теперь он собирался провести каникулы в посёлке лукоморцев, и вёз их туда человек, открыто называющий себя его главным лешим. У Кости будто спала с глаз пелена: наверняка и во внешнем мире есть чудеса и волшебство, просто нужно в них верить и уметь их искать.

Глава 3

Сказочный

Ехали они несколько часов, с остановкой в небольшом городке, чтобы перекусить. Геннадий Аркадьевич развлекал Костю и Никиту байками из жизни – он, оказывается, официально работал лесничим и заведовал заповедником, что граничил с посёлком Сказочный.

Костя немного волновался, что меч-кладенец в своей привычной манере начнёт встревать в разговоры и делиться неточными воспоминаниями, но того так поразила скорость микроавтобуса и проносящиеся мимо автомобили, города и деревни, мосты и автострады, что он, как показалось Косте, впал в восторженный транс. И напоминал о себе лишь редкими тихими возгласами и уточнениями, на которые Геннадий Аркадьевич отвечал с большой охотой.

Убаюканные сытым желудком и мерным ходом микроавтобуса, после полудня почти все в салоне задремали. Костя сопротивлялся до последнего, продирая слипающиеся глаза. Это было его второе путешествие в жизни, да и первая поездка с Василием в лицей проходила ночью, и он тогда мало что увидел, но в итоге бой этот проиграл и, прижавшись виском к холодному стеклу, погрузился в неглубокий сон.

Очнулся он внезапно, стукнувшись головой об стекло, и растерянно заморгал. В салоне царил полумрак из-за деревьев, плотно растущих вдоль дороги. Потерев глаза, Костя осторожно, чтобы не потревожить спящего с приоткрытым ртом Никиту, наклонился вправо и выглянул из-за водительского сиденья. Впереди виднелись высокие металлические ворота, но не из кованых прутьев, как в лицее, а вполне себе современные, из цельного листа, укреплённого спереди красивым узором из листьев и лоз. По бокам от ворот вглубь леса уходил высокий кирпичный забор.

Микроавтобус снизил скорость, и Никита, тихо всхрапнув, дёрнулся и проснулся.

– А, что?.. Приехали? – хрипло пробормотал он и зевнул.

– Почти, – снова высунула голову между их креслами Катя.

Она совсем не выглядела сонной, наоборот, её мятные глаза сверкали, на веснушчатых щеках разлился зеленоватый румянец, и Катя без конца ёрзала от нетерпения.

Геннадий Аркадьевич что-то набрал на экране мобильного телефона в подставке, и ворота распахнулись, пропуская микроавтобус.

– А у вас большой посёлок? – глянул на Катю Костя.

– Не очень, домов пятьдесят, – ответила она. – И где-то в трети не живут постоянно, приезжают на лето, в праздники или выходные.

После ворот ещё метров пятьдесят тянулся лес, а затем деревья расступились, и микроавтобус выехал на небольшую круглую площадь, в центре которой возвышалась огромная ёлка, увешанная яркими шарами и переливающимися на солнце сосульками. Вокруг ёлки и по периметру площади стояли ледяные и снежные скульптуры животных, снеговиков и Деда Мороза со Снегурочкой, позади которых, будто застыв прямо во время резвого бега, высилась тройка лошадей, запряжённая в резные сани с горой подарков.

– Это всё творения Вяземских, ну, тех, кто у них в семье снегурочки, – пояснила Катя. – Они каждый год украшают посёлок, заливают каток на спортивной площадке, строят ледяной лабиринт.

У ёлки ждала небольшая группа встречающих. Кто-то приветливо махал, и почти все улыбались, кроме одной полноватой женщины со строгим морщинистым лицом и сцепленными перед собой руками.

При виде них Костя спохватился и подозвал висящий перед освежителем меч-кладенец:

– Меч! Приехали! Возвращайся!

Они ещё в лицее условились, что на улице и в других местах под открытым небом, за исключением крайних случаев, меч будет тихонько лежать в кармане. Ведь даже в Сказочном бывали обычные люди – доставщики, ремонтники, те же гости, приехавшие на праздники, которым совсем не нужно видеть говорящий и парящий в воздухе металлический треугольник.

Меч-кладенец витиевато поблагодарил Геннадия Аркадьевича за поездку и приятную беседу и, подлетев к Косте, юркнул в правый карман куртки.

Мягко остановив микроавтобус перед встречающими, Геннадий Аркадьевич обернулся и с улыбкой объявил:

– Приехали. Выпрыгивайте.

Пока Костя и Никита отстёгивали ремни и подбирали рюкзаки с сумками, Аля уже отодвинула дверь и немедленно оказалась в объятиях высокой, худой и красивой как фотомодель женщины. Они были очень похожи: такие же аквамариновые глаза, точёные черты лица и светлые, переливающиеся на солнце чистым золотом волосы, только у женщины они были короче и аккуратными волнами спадали на плечи. Если бы не Алино обращение «мама», Костя бы принял их за сестёр.

Мама Али, отпустив дочь, чмокнула в щёку вышедшую следом Диану и, сокрушённо покачав головой, что-то тихо ей сказала. Костя не видел лицо Дианы, но заметил, как она лишь пожала плечами и ничего не ответила.

Игорь, не снимая наушники, выпрыгнул на дорогу и, буркнув «здрасьте», быстро пошёл с площади. Костя было решил, что его никто не встречает, но от группы взрослых отделилась та самая полноватая женщина, что привлекла его внимание своим нерадостным видом, и немой тенью поплыла следом за Голицыным. Игорь на неё даже не посмотрел.

Но Костя быстро об этом забыл, потому что на него и Никиту сзади навалились Катя с Жанной и практически вытолкнули из микроавтобуса. Катю тут же подхватил высокий темноволосый мужчина в очках с металлической оправой.

– Ты моё солнышко! Как доехали? – сияя улыбкой,