Анастасия Владимировна Дёмина
Печать Кощея
* * *
© Дёмина А., 2024
© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025
Глава 1
Досада
Костя был готов провалиться сквозь землю и от жгучего стыда уже почти по плечи сполз под парту. Краем глаза он видел, как слева Никита кусает губы и легонько подрагивает от едва сдерживаемого смеха. Зато плечи впереди сидящей Жанны ходили ходуном, и, даже зажимая рот обеими ладонями, она не могла полностью заглушить рвущийся из горла хохот. Одна Катя не шевелилась, но в её быстрых взглядах, какие она бросала через плечо на Костю, было столько жалости, что он предпочёл бы, чтобы она тоже гоготала, как без всякого стеснения делали сидящие за первой партой в правом ряду Гена с Арсеном. Костя старательно не поворачивал голову, чтобы не видеть реакцию Игоря на происходящее. Хорошо ещё, что Тимур эту четверть отсутствовал, уехав с родителями по делам отца в Китай.
Алина Николаевна, обычно такая улыбчивая, жизнерадостная и энергичная, сейчас застыла за учительским столом в несвойственной ей, как и всем кикиморам, неподвижности. Округлив медные, с золотыми блёстками глаза, она с откровенным ужасом взирала на парящий перед доской двуручный меч с тёмно-серой гардой и золотым навершием с изображением солнца. Красный самоцвет в центре мигал как неоновая лампочка, а начищенный до зеркального блеска и очень острый клинок со свистом рассекал воздух при каждом взмахе.
– И грузинка эта ему такая говорит: «Вынеси труп!» А МихалЮрьич, значит, выносит и бросает в Куру. Это река такая!.. И поплохело ему после этого, а как иначе? У всякого б коленки подкосились, коль тебя красавица, на кою ты глаз положил, вдруг мертвяка из дома вынести попросила! А как МихалЮрьич опомнился, так давай выяснять, кто был таков, отчего умертвили. И по кинжалу определили, что-де офицер этот ходил тут к соседской старухе с дочкой, но дочка замуж вышла, а офицер этот пропал! МихалЮрьич, как настоящий сыщик, выследил, где дом этого мужа, а потом видит – тот идёт с женой молодой, и та ему что-то нашёптывает, пальчиком, значит, тычет в МихалЮрьича, и смекнул он сразу, что ох не к добру это!.. И как в воду глядел! Ночью напали на него двое и как насели: кто такой, откуда будешь. Хотели уже в реку сбросить, но МихалЮрьич не промах – сам обидчика сбросил…
На этом моменте Алина Николаевна не выдержала и, повысив голос, перебила вдохновлённый рассказ меча:
– Только с Михаилом Юрьевичем в действительности никогда ничего подобного не происходило, а эта история, написанная его рукой, с высокой долей вероятности является черновым планом повести, на что указывают сделанные на ходу исправления и общая схожесть с сюжетом «Тамани».
Меч-кладенец, осёкшись, покачался в воздухе и задумчиво помигал самоцветом.
– Хмм… – глубокомысленно протянул он. – Но мне рассказывали…
Его прервал звонок, и Костя, облегчённо выдохнув, уткнулся лбом в парту. Но радость от окончания этой пытки была недолгой.
– Костя, – окликнула его Алина Николаевна, и Костя, мысленно поморщившись от её натянутого тона, медленно выпрямился.
Меч-кладенец уже висел рядом с ним в проходе между партами, довольно мыча что-то себе под… гарду? Костя торопливо перевёл взгляд с него на Алину Николаевну и стыдливо потупился.
– Останься ненадолго, – услышал он и молча кивнул.
Не поднимая головы, он сложил в рюкзак учебник, тетрадь и письменные принадлежности, чувствуя на себе сочувственные взгляды друзей.
– Мы тебя в коридоре подождём, – тихо предупредил Никита и вместе с Жанной и Катей поспешил к двери.
Подавив тяжёлый вздох, Костя встал из-за парты и медленно поднял взгляд на Алину Николаевну. Но та смотрела не на него, а на висящий в воздухе меч.
– Э-эм… – Костя закусил губу, покосившись на своего ни о чём не подозревающего волшебного компаньона. Он уже по опыту знал, что от прямых просьб оставить его с кем-то наедине было мало толку: меч просто не понимал их смысла. Внезапно его осенило. – А давай ты полетишь к Никите и расскажешь ему конец своей истории про Михаила Юрьевича? Он очень хотел её дослушать, а то потом у него занятия на скрипке, времени не будет.
Меч-кладенец дрогнул и воодушевлённо мигнул самоцветом.
– Да? Что ж… – Он качнулся, будто оценивая обстановку опустевшего класса и выясняя, не нападёт ли кто на хозяина в его отсутствие, после чего, к немалому облегчению Кости, пришёл к положительному выводу. – Тогда, барин, я буду снаружи!
– Я скоро, – пообещал Костя.
Они с Алиной Николаевной молча проводили взглядами скользнувший за дверь меч. Больше не обращая внимания на неразборчивое гудение его голоса в коридоре, учительница повернулась к Косте и сцепила перед собой руки.
– Костя, – тихо и как-то щемяще устало начала Алина Николаевна. – Я понимаю, что ты за него не отвечаешь, но…
И в этом состояла вся горькая правда. После того как Костя во время боя с серым-волком Василием в музее пробудил меч-кладенец, тот признал его хозяином – барином, как он упорно продолжал его называть вопреки замечаниям Кости. И потому желал быть рядом постоянно, чтобы защитить от любой опасности. А так как его сознание было волшебным, не человеческим, многие, казалось бы, элементарные вещи и доводы он не понимал и наотрез отказывался им следовать. Из-за чего отношения с мечом требовали порой определённой хитрости и величайшего терпения.
Так Косте за последние полтора месяца с начала второй четверти удалось установить несколько железных правил: не преследовать его в ванной и соблюдать тишину, когда все спят. С последним даже не возникло разногласий, потому что меч-кладенец, как выяснилось, заряжался от солнечного света и ночью переходил в подобие компьютерного режима «гибернации», просыпаясь лишь в случае угрозы Косте. И Костя с Никитой негласно поклялись не вспоминать о том, как в первый учебный день после каникул меч разрубил пополам будильник, «посмевший потревожить сон барина ни свет ни заря». Хорошо, что в запасах Амины Рашидовны нашлась замена, а меч уяснил необходимость пробуждения затемно.
Но с тем, чтобы хранить молчание на уроках, у меча-кладенца возникали серьёзные проблемы. Нет, он только приветствовал, что Костя получал новые знания и умения, но искренне не понимал, почему сам не мог участвовать в этом процессе, когда ему тоже было что сказать. Хотя далеко не все науки вызывали у него интерес. На уроках биологии и географии меч откровенно скучал. На математике вёл себя
