История бабы Марьи

Современные психологи и эзотерики в один голос твердят: нельзя всюду подстелить соломку. Родителю постоянно мерещится опасность? Тревожный симптом. То, что выглядит как забота о любимом чаде, на самом деле – гиперопека и попытка контроля, а страхи матери лишь притягивают нежелательные для детей вероятности событий.

Подобные размышления звучат красиво и складно. Может быть, в какой-то степени они даже правдивы. Есть одно «но»: говорить так может лишь «гуру», который не терял собственное дитя. И уж тем более не терял его бесконечное количество раз – так, как я.

Каждый раз, когда кто-то из моих учеников или клиентов заявляет о желании вспомнить предыдущие жизни, становится одновременно смешно и грустно. Знание о предыдущих инкарнациях – моя главная сила, боль и проклятие одновременно.

Только на первый взгляд кажется, будто эти сведения дают преимущество – человек уже имеет представление, где совершил ошибку, и в новой жизни поступит иначе. Но что делать, если старый кошмар повторяется снова и снова и нет ни единой возможности сойти с чертовой карусели?

Звучит неправдоподобно? Конечно, лучше объяснять на наглядном примере, тем более за ним не придется ходить далеко: каждый раз моя дочь умирает совсем молодой. Если быть совсем точной – ее убивают.

В первой жизни, которую я смогла вспомнить, дочь очень интересовалась медициной. Конечно, ни о какой карьере врача речи быть не могло!

Женщин не брали в профессию. Но когда в нашей стране стали открываться курсы сестер милосердия, я не возражала, чтобы моя девочка пошла учиться.

И она поступила!

Как я гордилась!

Как радовалась, когда дочка постигала премудрости медицины вместе со знатными барышнями – мы-то богаты никогда не были, но дочка читать-писать умела, из гимназии приносила одни пятерки, уж я об этом позаботилась.

На курсах она проявила себя с лучшей стороны и получила желанную награду – платье медсестры с белоснежным фартучком.

Единственное огорчение: нам пришлось ненадолго расстаться. Дочку по распределению отправили в госпиталь в другой город, но соскучиться не успели: моя голубка каждую неделю отправляла трогательные послания – сколько же в них было света и радости!

Раздуваясь от гордости, как маленькая важная птичка, девочка щебетала, что старается изо всех сил и хочет стать как можно полезнее.

Я проживала вместе с моей крошкой ее достижения: первое самостоятельно приготовленное лекарство; просьбы больных делать перевязки именно у дочки – говорили, у других получается больнее; мимолетная похвала опытного хирурга.

Но постепенно радость, что распирала малышку сначала, стала угасать, а послания становились все тревожнее. Моей девочке пришлось столкнуться с изнанкой своего дела и повзрослеть.

Я бы предпочла, чтобы у нее никогда не было тех горьких открытий, которые мучили мою ягодку сейчас: не всех пациентов удается спасти. Не всегда хватает лекарств, а те, что выдают больным, зачастую работают непростительно слабо или не работают вовсе.

Порой к ним только доставляли совсем молоденького паренька, а врачи и медсестры уже шептались: он не переживет и одной ночи.

Конечно, такое не могло пройти бесследно для юной девочки: она начала задаваться вечными вопросами, вместо того чтобы просто признать, что на свете есть одна непобедимая сила и имя ей – смерть. Дочка со всем юношеским упрямством не желала с этим смириться.

Я уже начала жалеть, что позволила ей уехать, как вдруг письма снова повеселели. Девочка по секрету призналась, что тайком испытывает методы, о которых им не рассказывали на курсах. Например, зелья, а еще заговоры и заклинания – ее понемногу учит травница, которая живет в соседней деревне.

«Это же против Бога!» – ахнула я и умоляла дочку остановиться. Как чувствовала – увлечение мистицизмом не доведет до добра! Но девочка со смехом отмахивалась от любых предостережений.

Ее способы, как ни странно, работали. Когда в госпиталь попал офицер с невероятно красивыми черными глазами и – к сожалению – смертельным ранением, девочка из жалости призналась, что занимается ворожбой. Она может попробовать спасти его жизнь, но не с помощью лекарств. Иначе…

Молодой человек обреченно взглянул на мою девочку и из последних сил прохрипел, что готов на что угодно, если дочка исцелит его.

Может быть, она хочет денег? Украшений? Его семья богата, они могут побаловать ее любой роскошью. Наконец, офицер поймал взгляд девушки и угадал, что за чувство сокрыто в глубине ее глаз.

– А хотите, как выздоровею – я на вас женюсь?

Конечно, моя девочка ликовала. Ее тайное влечение оказалось взаимным! И о чем еще малышка могла мечтать? В то лето она совершила чудо, на которое оказался неспособен ни один врач.

Любовь придавала силу простеньким деревенским ритуалам, наполняла энергией слова заговоров, превращала лекарственные отвары в волшебные зелья.

В последнем письме девочка захлебывалась от счастья. После выздоровления возлюбленный, вопреки моим опасениям, собирался сдержать слово и взять ее в жены.

Скоро они уедут в родное поместье будущего мужа, и он представит невесту родным. После этого писем не было – ни одного.

Когда я написала в госпиталь, меня сухо известили, что девушка сбежала вместе с женихом. Казалось бы, все сходится. Но что-то мешало порадоваться за дочь – возможно, недоверие, застрявшее в груди острой занозой. Почему она не писала? У нас никогда не было тайн друг от друга!

Родительского гнева дочка не опасалась. Несмотря на то что мне не нравилась история с офицером, я желала ей только счастья и благословила бы брак.

Почему не приглашала на свадьбу?

Что материнское сердце болит неспроста, я узнала из газет: тот молодой офицер женился на другой девушке, знатной барышне. Он позировал на фотографиях гордый, словно павлин, и, видимо, ничуть не расстроенный из-за расставания с дочкой.

А моя девочка… ее нашли через несколько недель с проломленной головой. Суда не было – кто станет разбираться со смертью безродной девушки? Списали на ограбление.

Сказать, что я была безутешна – ничего не сказать.

Целыми днями перечитывала дочкины письма, перебирала вещи, даже приехала в деревню к травнице, у которой малышка училась, – хотела пообщаться с человеком, ставшим последним другом моей девочки. Тогда я даже представить не могла, что визит прольет свет на случившееся.

Ведьма предложила погадать, чтобы узнать, что же произошло с девушкой, – ей показалось, правда может послужить утешением.

В мутном зеркале, которое достала ворожея, мы обе увидели силуэт убийцы – несостоявшегося мужа. Как я и предполагала, он с самого начала не собирался жениться на ней. Чудесное выздоровление списал на помощь лечащего врача. Признать способности девочки было невыгодно и неудобно.