И тогда он решился на крайнюю меру. Раздробленный череп – вот как «любимый» отплатил моей дочери за спасение.

Хотите узнать, что было дальше? Терпение! Вначале загляните в мой хрустальный шар – там, будто немое кино, уже отражается ее следующая жизнь.

Итак наши жизни, сначала дочкина, а через некоторое время и моя, прервались, и мы родились вновь. Поменялись только тела, эти карнавальные костюмы, черты лиц, цвет глаз и волос, но суть осталась прежней: две души опять находились рядом, снова как мать и дочь, не подозревая о том, что в прошлой жизни уже были связаны.

Моя дочь больше не скрывалась, представляясь знахаркой или медсестрой. Она открыто занималась ворожбой. Время позволяло: маги больше не прятались по углам. Во всех уважающих себя аристократических семействах проводились сеансы спиритизма, а эзотерические салоны открывались прямо на улицах.

Моя девочка содержала свой. Как она была рада, что больше не приходилось утаивать способности, как нечто постыдное! К дочери приходили и простые девушки, и знатные дамы в вычурных шляпках, и даже – случалось и такое – сильные мира сего.

Как я гордилась ею! Как восхищалась – даже предприняла собственные попытки постигать магию, чтобы в случае опасности лучше защитить мою ласточку, но они, разумеется, не шли ни в какие сравнения с дочкиными успехами.

Но я снова не смогла ее уберечь – салон поджег колдун, который не смог конкурировать с дочерью честно: слишком уж его раздражали бесконечные очереди, тянущиеся к ее порогу.

Конечно, в зале суда маг пытался списать все на несчастный случай. Но, в отличие от судей, которые поверили подозреваемому на слово и, в отсутствие доказательств, отпустили, в этот раз я использовала не совсем гуманные методы, для того чтобы добыть истину.

Пускай я не была выдающейся ведьмой, как дочка, но даже скромных познаний в ворожбе хватило для того, чтобы подстроить личную встречу.

Стоило немного надавить – маг признался в поджоге, но по-прежнему клялся, будто не знал, что девушка ночевала внутри. Дочка иногда оставалась в салоне, если заказов становилось чересчур много.

Его намерения уже не имели значения – моя малышка задохнулась от дыма. Вновь умерла. Но самой страшной была ее последняя смерть.

Дочь была совсем ребенком: она только-только пошла в школу, но уже видела то, что недоступно другим. Малышка – ее теперь звали Таней – разговаривала с мертвецами, водила дружбу с русалками, навками и кикиморами и, вопреки моим предостережениям, даже не пыталась скрывать необычные способности.

Ее дар вырос, а магия изменилась: Таня не училась ни дня, но изменяла реальность с такой легкостью, будто самая энергозатратная волшба была лишь детской игрой. Может, это и есть высшее мастерство?

Я всячески пыталась оградить Танюшу от колдовства, подсознательно чувствуя: именно оно вновь приведет мою девочку к трагическому финалу.

Даже пыталась убедить дочь, что ее способности лишь детская выдумка. Смешно! Попробуйте доказать рыбе, что в воде может быть опасно, или заставить птицу поверить, будто она не умеет летать.

Конечно, невероятная сила моей малышки вызывала лютую зависть, но самое плохое – странности девочки пугали людей.

Их ограниченный, забитый предрассудками мозг страшился всего, выходящего за рамки восприятия. Непознаваемое становится синонимом слова «опасное».

Однажды после скандала со вздорной бабенкой, вздумавшей обвинить Таню в своей болезни, девочка пропала. Я искала ее везде: и в школе, и на детской площадке, и у речки, где дочка любила сидеть в тишине. Все расспрашивала соседей: не видели ли они, куда запропастилась моя малышка?

Конечно же те в один голос утверждали, что не знают. Конечно же они врали.

В тот вечер был знак: совершилось ужасное злодеяние. Нашу деревню окружили оголодавшие волки и нескольких односельчан загрызли насмерть, хотя обычно звери нападают на скот и боятся людей.

Наутро соседи отговаривали меня идти в лес. Только дурак мог сунуться в чащу, когда в ней снуют потерявшие страх от недоедания звери. К тому же никто не верил, что Таня могла остаться в живых.

Но оставаться в избе было невыносимо, поэтому продолжила поиски.

И я нашла ее. Моя малышка была на поляне, где мы несколько месяцев назад собирали грибы. Таня уверяла: полянку ей указал сам дядюшка-леший.

Девочка сидела под деревом, где мы когда-то нашли семейку маслят, в легкой осенней ветровке. Стояло бабье лето, и никто не ожидал, что ночью выпадет снег.

На ее опущенных ресницах, словно перламутровая тушь, застыли снежинки, косы посеребрели от инея, а кожа казалась молочно-белой, как у Снегурочки из старых сказок. В следующую секунду я поняла, почему Таня не вернулась домой, – ее удержала у дерева толстая веревка. Тронула доченьку за плечо. Малышка не просыпалась.

«Ну, ничего, сейчас все будет хорошо, – бормотала я, развязывая дочь трясущимися руками. – Придем домой, я сделаю чая, сварю бульона, напеку пирожков, ты отогреешься».

Что дочери не понадобятся ни бульон, ни пирожки, я поняла, только когда принесла малышку в избу. Напрасно пыталась нащупать пульс и раз за разом подносила к бледным губам зеркальце.

Да, Таню не тронули дикие звери, напавшие ночью на деревню. Они оказались гораздо благороднее людей.

Это повторяется жизнь за жизнью. Всех гуру, которые так легкомысленно раздают рекомендации матерям, я бы хотела заставить пережить свой опыт, после чего заглянуть им в глаза и вкрадчиво поинтересоваться: по-прежнему ли мудрецы считают, будто стелить соломку – лишнее?

Если да – что всезнающие люди посоветовали бы мне предпринять?

Обычно воспоминания о прошлых жизнях появляются слишком поздно – чаще всего за миг до того, как душа снова покинет тело.

Но в текущем воплощении память была со мной сразу – ужас, который я испытала, увидев замерзшую дочь, прошел не только через всю оставшуюся жизнь, он перебрался в следующую.

Итак, уже в детстве я знала, что у меня будет дочь и, скорее всего, она станет ведьмой. Для того чтобы предотвратить новую трагедию, нужно разбираться в колдовстве гораздо лучше нее.

В новой жизни мне повезло – была «фора» в несколько десятилетий, знания о прошлом, а еще мать – ворожея и отец – один из самых уважаемых чернокнижников своего времени.

Блестящие результаты, усидчивость, успехи, которые посторонние, возможно, сочли бы невероятными, – вовсе не мистический дар небес, как считала моя младшая сестра, и даже не результат правильного воспитания, вопреки мнению родителей.