Мы оба в ловушке лжи и отчаянно желаем выбраться оттуда.

Девчонка, мечтающая снова стать монстром.

И монстр, жаждущий снова стать человеком.

– Я всегда представляла вас с крылатыми ногами, – задумчиво выдала я. – Разносите свои послания, а лодыжки все в перьях.

– Вообще-то, это сандалии, – поправил Сайлас. – Только в них чертовски трудно держать равновесие. Ты не поверишь, сколько Вестников выпало из теней из-за них.

– А я слышал, что вы носите шлемы, – мечтательно произнес Силлиан. – С маленькими милыми пушистыми перышками.

Услышав это, Сайлас нахмурился:

– Это было до меня и явно не способствовало тому, чтобы нас воспринимали всерьез.

– К тому же это бы испортило ему прическу, – поддразнила я.

Я с улыбкой вложила свою руку в его ладонь, с удивлением отметив тепло, исходившее от него.

Я думала, что на ощупь Сайлас окажется холодным, угловатым и неподатливым, но его пальцы легко переплелись с моими, окутывая уютом.

И снова меня поразил его запах. Весна на его коже. Свежие цветы и смелые начинания.

Я плотно сжала губы.

– Вы тоже, – позвал Сайлас, обращаясь к Тристану и Силлиану. – Все должны взяться за руки. Чтобы все сработало, требуется общий контакт.

Хотя звучал он не столь уверенно – кто знает, точно ли это сработает. Подозреваю, что Сайлас никогда раньше не переносил никого и ничего, кроме себя. Даже души, что он переправляет, попадают в Мир Иной или в Небытие на маленьких лодках задолго до того, как Сайлас превращается в тень.

– Ты уверен? – спросила я.

– Нет, – ответил он, шаловливо улыбнувшись. Что ж, даже забавно.

Он сжал мою ладонь.

Не успела я опомниться, как из маленькой золотой булавки на его груди, как будто из самого сердца, вырвались крылья. Они обволакивали тело на манер мантии, и я едва поймала мгновение, чтобы восхититься невиданным волшебством, как меня унесло в темноту.

Казалось, мы летели, но не по небу, а скорее сквозь трещины мироздания, то исчезая во мраке, то вновь просачиваясь через тончайшие расщелины, составлявшие невидимую глазу вселенную.

Я чувствовала себя пойманной в незримые сети: пальцы теней впивались в меня и словно вытягивали ниточки из швов, соединяющих части моей сущности, пока я не обращалась в небытие, развеянное по ветру.

А потом я увидела Сайласа.

Точнее, его части, которые, должно быть, тоже жили своей жизнью в этом вихре, рожденном тьмой и тайнами Богов. Я потянулась и, погружаясь в вихрь, позволила теням пробежаться по телу, а крыльям – окутать меня с ног до головы.

На мгновение мы стали единым целым, и я соприкоснулась с древней силой, бушующей внутри него.

Я слышала завывания мертвецов, взывавших ко мне, и громовые голоса Богов, раздававшие приказы. Я провела пальцами по плотно сжатым губам Сайласа, который ни на кого не обращал внимания, чтобы удержаться в этом магическом потоке.

Я чувствовала надежду Мира Иного и страх Небытия.

Я была частью всего этого. Частью него.

Я рухнула на твердый пол, совершенно выдохшаяся, но неожиданно целая.

Я сжала кулаки и обнаружила, что тени рассеялись и я снова состою из плоти. Каморка на чердаке «Ковета» куда-то пропала, и мы очутились на незнакомой улице под палящим солнцем.

Взглянув на Сайласа, стоявшего надо мной, я убедилась, что он поражен произошедшим не меньше, чем я.

Его крылья аккуратно сложились, и булавка на груди поблескивала на положенном ей месте.

Наши глаза встретились, и я задумалась, испытал ли он то же самое. Как частички меня смешались с его частичками, на долю секунды чудесным образом связав нас вместе.

– Ух ты! – воскликнул Тристан, и ночной воздух задрожал от его хохота. – Вот это скорость! На миг мне казалось, что я лечу, и вдруг БАЦ, и мы уже тут!

– По-моему, меня тошнит. – Силлиан нагнулся, и его вырвало на мостовую. Кожа бедняги выглядела бледной и обледенелой.

– Должно быть, всем, кроме меня, перемещение показалось очень странным, – наконец осипшим голосом произнес Сайлас. – Простите.

Он снова посмотрел на меня. В его глазах горел огонь, и чернота уступала место чему-то необузданному, как будто наши чувства совпадали. Мои пальцы на его губах, и тьма, вихрем вращающаяся вокруг нас.

Я встала на ноги.

– Сайлас… – начала я. Мне не терпелось узнать, что же это было.

Но едва я раскрыла рот, как меня снова прервал мой урчащий живот.

– Теперь ясно, что трех укусов шоколадного пирога недостаточно, чтобы укротить твой аппетит, – констатировал Сайлас.

Огонь в его глазах потух, и я поймала себя на том, что мне сразу стало его не хватать.

– Пойдем, – он покачал головой, расслабленно расправляя плечи. – Нужно достать тебе еще еды, пока ты нас всех не поубивала.

15

Сайлас

Королевство Огня разительно отличалось от Роузгарда и от Королевства Земли, отвественность за которое мне предстояло нести ни много ни мало вечность.

Отблески холодного пламени отражаются в речных водах, сверкают на улицах столицы среди масляных ламп и теней, отбрасываемых ясенями с листвой цвета золы. Они то и дело просачиваются в здания, которые горбятся, словно желая от чего-то спрятаться. Языки пламени отдают ярко-голубым сиянием, исполняя замысловатый танец прямо у кромки воды и поглаживая угольные булыжники.

Петляя из стороны в сторону, мы брели по тихим улицам.

– Я вырос в этом королевстве, – сообщил Силлиан.

Он привел нас к торговцу на ближайшей улице. Черные зонты защищали лавку от ветра.

– Я с удовольствием позабыл бы о многом, что здесь стряслось, но кое-что останется в моей памяти навсегда, и это будет место с самой лучшей едой на свете.

Он указал на прилавок, о котором с таким вдохновением говорил.

К счастью, Тристан захватил с собой достаточно серебра, чтобы купить в лавке разнообразных сластей для Атии и Силлиана и теплый рулет с копченой ветчиной и медовой горчицей для себя.

Они смели лакомства зараз, кажется даже не прожевав их как следует.

– Уверен, что во время еды положено жевать, – съязвил я, на что Атия, погрозив изящным пальчиком, ответила мне что-то вроде «отвали от меня».

Тристан чуть не подавился рулетом, пораженный столь нетипичным для юной леди жестом.

Стоило признать, что я завидовал возможности с аппетитом наполнить желудки. Сам я и не помнил вкус еды, но выглядела она потрясающе.

Вестники не едят. И не спят. Мы просто влачим свое существование.

А я с куда большим удовольствием поел бы сладкого.

– Куда направимся теперь? –