Если нам удастся найти и убить банши, то останется только расправиться с Богом – и я смогу вернуть украденные воспоминания и узнать, кем я был.

Силлиан стер крошки со рта и сказал:

– Пифия укажет нам путь.

Атия стояла, опершись на самый большой из своих чемоданов.

– Кто такая Пифия? – уточнила она.

– Та, что помогла мне покинуть Королевство Огня.

– Она перевозит монстров контрабандой? – Тристан, казалось, был искренне восхищен такой вероятностью.

Силлиан рассмеялся.

По крайней мере, его забавляло воодушевление Тристана.

– Она оракул, – объяснил Силлиан. – Умеет заглядывать в будущее людей. А еще она помогает монстрам этих земель выследить жертву. Особенно банши. Кланы предпочитают охотиться на убийц и других преступников, а Пифия раскрывает их имена – в ее понимании это своего рода справедливость.

– Мы можем ей доверять? – усомнился я.

Атия фыркнула:

– Я думала, вы, Вестники, вечны, а не вчера родились. Насколько нам известно, эта оракул и отправила Силлиана прямо в руки тех вампиров, у которых мы его нашли.

– Она здесь ни при чем, – быстро возразил Силлиан. – Я оставил Королевство Огня задолго до того, как попал в Роузгард. А вампиры… Так уж вышло, что некоторые виды монстров ненавидят друг друга из принципа.

– А это не лишено смысла, – Атия пожала плечами. – Я из принципа ненавижу всех.

– Кроме меня, – поправил Тристан со своей обычной ухмылочкой.

Атия лишь закатила глаза, но даже я знал, что это правда.

Тристан не был бы здесь, если бы Атия этого не хотела.

– Я хочу сказать, что Пифия не предатель, – уверенно продолжил Силлиан. – Она помешана на справедливости и наказании виновных.

– Раз она оракул, то, может, она укажет нам путь к чаше вечности? Она стала бы нам полезным союзником, – предположил Тристан. Он пристально посмотрел на Атию. – Оракулы почти такие же редкие существа, как и ты.

– Вообще-то, я единственная в своем роде, – ответила Атия с гордой улыбкой.

Впрочем, она только пыталась придать ей такой вид, ведь левый уголок губ предательски подрагивал, не желая подниматься.

Последняя из Нефасов.

– Как нам отыскать ее? – задал вопрос я.

Силлиан покачал головой:

– Мы не станем этого делать. По крайней мере, не в ближайшие двое суток. Светит солнце, а Пифия видит людей только в период между закатом и полуночью, когда мир смещается. И исключительно в третий день недели.

Я изогнул бровь:

– Почему?

– Что-то проясняет работу ее разума, когда частички мира переплетаются друг с другом. День с ночью. Сегодня с завтра. А еще ей нравится цифра три.

– Но ведь это совсем нелогично, – возразил я, скрестив руки на груди, чтобы выразить новому союзнику, насколько я не одобряю подобную задержку.

Но Силлиан только пожал плечами и слизал с пальцев последние крошки:

– Такова Пифия.

Тогда мы решили остановиться и немного передохнуть в Королевстве Огня.

Не самое безопасное место, чтобы оставаться надолго. Силлиан сам признал: это своего рода охотничьи угодья, но у нас не оставалось другого варианта, кроме как ждать, пока наступит нужное время для встречи с оракулом.

Сдав вещи Атии и Тристана в ближайшее помещение для хранения всего за один серебреник, мы устроились на территории общественных садов, с трех сторон окруженных кладбищами. Они купались в лучах солнца, до того обжигающего, что сухая трава почти вся пожелтела.

Силлиан и Тристан разлеглись на замшелых ступенях с видом на озеро. Студент читал вслух одну из своих книг, а Силлиан уставился на безоблачное небо, с улыбкой выслушивая все то, что с выражением вещал его образованный приятель.

Атия заняла скамейку напротив и, опершись локтями о колени, наблюдала за отдыхающими спутниками. Она расслабленной не выглядела.

– Беспокоишься из-за банши? – спросил я.

Я прислонился к спинке скамьи и через плечо поглядел на Атию.

Хотел было присесть рядом, но передумал.

– Нет, – она смахнула белые волосы с глаз и обернулась ко мне. – А ты?

– Я здесь единственный, кто до сих пор бессмертен. С чего бы я стал беспокоиться?

– Моя кровь может запачкать твой костюм.

– У меня есть запасные.

Атия одобрительно улыбнулась такому черному юмору. Я ответил улыбкой и вдруг понял, что в точности повторил слова Вестников в сортировочном зале, шутивших насчет своих галстуков, запятнанных во время обезглавливания.

Мой смех сразу затих.

«Я не такой, как они, – напомнил я себе. – Я мечтаю о том, что ими давно позабыто».

– Знаешь, сначала я немного завидовал, когда видел, как ты ешь, – признался я Атии.

Я хотел обсуждать что угодно, лишь бы сгладить невольно проскочившую мысль о сходстве с другими Вестниками.

– Завидовал, – повторила за мной Атия, будто взвешивая, насколько странно это звучит. – Ты здесь единственный способен перепрыгивать между мирами, когда вздумается. Как Вестник может завидовать поеданию сладостей?

– А как иначе? – развел я руками. – Я даже не помню, какая еда на вкус.

Атия перекинула руку через спинку скамьи.

– Это и есть причина, по которой ты хочешь снова стать человеком? – она поглядела на меня снизу вверх. – Ты не рассказывал о своих мотивах.

Я промолчал.

И дело не только в том, что ее мои цели не касаются. Все гораздо запутанней, чем кажется на первый взгляд. Однажды часть меня украли существа, которых я даже никогда не встречал. Я хочу понять: каково это – быть человеком и испытывать все радости, доступные смертным? Но я также желаю вспомнить и свою прошлую жизнь.

Хочу узнать свое имя.

– Быть человеком – полный отстой, – голос Атии звучал убежденно. – Люди слабовольные и мелочные. Они находят удовольствие в отвратительных вещах и злятся там, где нужно радоваться. Они невозможные. Ты не хочешь стать человеком, Сайлас. Поверь мне.

– Ты не убедишь меня в том, что в их жизни нечему завидовать.

Атия пожала плечами:

– Уж точно смогу.

Я изогнул бровь, водрузив ногу на соседнюю скамейку:

– Даже сласти не стоят того?

– Ну ладно, кое-что достойное они придумали, – согласилась Атия.

Она задумчиво покусывала уголки губ:

– Я думаю, здорово не быть одному. Люди существуют в окружении себе подобных. Их жизни настолько переплетены, что действия любого человека влияют на судьбы окружающих.

Губы Атии сжались.

– Монстры всегда одиноки, – не без тени горечи произнесла она. – Боги создали нас и покинули. У людей все проще. У них есть их близкие. Не то что у нас.

Меня покоробило от этого «нас».

– Я не монстр, – возразил я.

Атия не выглядела уверенной в моих словах. Она выдохнула, и ветер подул сильнее – бриз, уносящий ее дыхание далеко вперед. Я почувствовал на шее холодок.

– Все мы монстры, – задумчиво изрекла она, и я поднял ворот костюма повыше, чтобы согреться. – И нас прокляли