И один-единственный лепесток от фиолетового ириса – засушенный и спрессованный, он походил на перо с наших крыльев. Мой отец вкладывал его меж книжных страниц, которые он читал мне перед сном, чтобы всегда знать, откуда начнет в следующий раз.

«Это ключ от других миров, – любил повторять он. – С ним мы никогда не останемся в ловушке нашего собственного».

У меня пересохло в горле.

Пусть я знаю песню матери наизусть и не прочла ни единой книги с тех пор, как погиб отец, я все равно не могу оставить их здесь.

Эти вещицы – единственное, за чем я когда-то вернулась на ферму спустя месяцы после убийства родителей, когда пролитая кровь давно впиталась в ковер.

Я забрала их в спешке, всерьез опасаясь, что скрип половиц напомнит Богам о случившемся и заставит вернуться, чтобы завершить начатое.

Вот и теперь, затаив дыхание, я вынула из ящика сухой цветок и нотный лист.

Им не место в чемоданах, брошенных к ногам Сайласа. Чтобы сберечь свои сокровища, я незаметно опустила их в карман плаща.

– Ты берешь два чемодана? – удивился Сай-лас.

– А у тебя разве не две руки? – съязвила я.

Сайлас обернулся на Тристана, чей крошечный портфель выглядел настоящей насмешкой в мою сторону. В нем наверняка утрамбовались единственная рубашка и десятки книг, которые он умудрился туда впихнуть.

– Надеюсь, следующий монстр, который нападет на нас, сначала проглотит твои вещи, а потом уже приступит к нам, – съязвил Сайлас.

К немалому моему удивлению, мой желудок отреагировал на его слова голодным урчанием, и этот недовольный рокот эхом прокатился по маленькой чердачной каморке.

Все трое обернулись.

– Продолжая тему поглощения различных вещей, – решила уточнить я, держась за живот. – Хотелось бы знать, есть ли способ утолить мой голод?

Сайлас отрешенно моргнул, сохраняя невозмутимое выражение лица:

– Тебе надо поесть.

– Уже проходили, – проворчала я. – Мне не удается учуять достаточно страха, чтобы насытиться. Так что, если идей получше не найдется, я могу обглодать твою руку.

– Я имел в виду человеческую пищу.

Меня передернуло.

– Нет уж, спасибо.

– Ты точно никогда не пробовала шоколад, – произнес Тристан, опустив свой портфель на кровать рядом с перепачканными грязью пальцами Силлиана.

Я быстро открыла старый платяной шкаф, чтобы забрать пару сапог, которые хранились там с самого моего заселения в эту комнатушку. Похоже, обувь осталась от предыдущего жильца – такие же рыжие, как и его волосы, с черными шнурками, которые завязывались на уровне икр.

Я едва успела бросить их на кровать подле Силлиана, чье лицо засияло счастьем, словно звезды в ясную ночь, как Тристан вдруг открыл замок своего портфеля и вдохновенно заговорил:

– Еще ты никогда не пробовала пирог. И сладкую выпечку. Жареную картошку и…

– Ты закончил? – прервал его Сайлас.

– Не совсем.

Тристан распахнул портфель, и я поняла, что не ошиблась насчет одинокой рубашки в окружении горы книг. Помимо этого великолепия, там наблюдался сверток ткани, и, когда парень развернул его, я увидела кусок чего-то отдаленно напоминавшего сильно размазанный шоколадный пирог.

– Съешь его, и твоя жизнь никогда не будет прежней, – заверил он с такой серьезностью, будто бы мы обсуждали, как нам убить больше вампиров.

Я посмотрела на предложенное приятелем коричневое месиво, которое когда-то было пирогом, и поморщилась от вида липкой глазури:

– Я, пожалуй, воздержусь.

– Атия, – позвал Силлиан. Он внезапно сел на кровати и распрямился, отвлекшись от завязывания шнурков на новообретенных сапогах. Настойчивый взгляд его больших глаз напоминал манеру общения Тристана. – Ты должна съесть пирог.

Я закатила глаза, но взяла сверток из рук Тристана. Неохотно я макнула палец в растаявший шоколад. Он был мягким и приклеивался к коже. Я поднесла палец к губам и была сейчас же захвачена ароматом, который оказался столь хорош, чтобы вновь заставить мой живот урчать.

Когда я наконец попробовала пирог, у меня было такое чувство, что всю жизнь меня жестоко обманывали. Он оказался теплым и сладким, таял на губах и обволакивал язык. Я не помнила, пробовала ли прежде я что-то настолько восхитительное. О каких бы отборных кошмарах ни шла речь.

– Твой вердикт? – с любопытством спросил Силлиан.

– Это вкуснее, чем все слезы, что я выпила, – честно призналась я.

Он наморщил нос:

– Да ты вся перемазалась.

– Приму это за комплимент кулинарному мастерству моего отца, – довольно заулыбался Тристан.

Я кивнула и прикончила остаток пирога за два укуса. Бисквит был такой легкий и влажный, что я облизала каждый палец, отчаянно пытаясь доесть все до последнего кусочка.

Кто бы знал, что человеческая еда может быть такой вкусной? Порция такого пирога, приправленная добротным кошмаром, стала бы идеальным лакомством.

– Если ты закончила, напомню, что нам нужно найти чашу вечности и банши, – сказал Сайлас, с удивлением наблюдая, как я шарю по свертку в поисках оставшихся крошек. Он перевел взгляд на Силлиана. – Есть идеи, где начать поиски банши?

– Королевство Огня, что под властью Балтиера, Рожденного из Пепла, – ответил Силлиан, присоединяясь к предложению Тристана. – Они там помешаны на смерти, а банши имеют чувство юмора, пусть и дурное. Там у моей матери…

Он осекся. Это воспоминание явно причиняло ему боль.

– Там есть несколько кланов, – продолжил он, опомнившись. – Их будет несложно отыскать. Тем более если все они попробуют убить Атию.

– Как я рада это слышать, – отреагировала я.

Если кто-нибудь из Божественных чудовищ решит испытать удачу и поохотиться на меня, они будут неприятно удивлены, узнав, что я тоже охочусь на них.

– Тогда нашей первой остановкой будет Королевство Огня, – сказал Сайлас. – А поскольку Атия не в состоянии открыть портал, не истощив запасы своей энергии, будет проще, если я перенесу нас туда.

Я нахмурилась при напоминании о потере способностей, как никогда остро ощутив пустоту внутри. Все шероховатости и неровности на месте тех частичек, что были бесцеремонно вырваны из моего тела.

Убив Сапфир, я почувствовала, как что-то вернулось. Оно было крошечным. Таким ничтожным, что я даже не могла быть уверена в его существовании. Я знала, что больше не бессмертна. Что бы то ни было, это ничего не меняло, и все-таки перемена ощущалась. Как будто возвратили украденную частичку, на шаг приблизив меня к обретению целостности.

Возможно, следующее убийство вернет способность в полной мере ощущать страх.

– Возьми меня за руку, – попросил Сайлас.

Он протянул мне ладонь. Линия жизни, линия ума, линия сердца – все, в чем я притворялась столь заинтересованной, когда выдавала себя за предсказательницу. Но