– Я и сейчас способен кричать как банши, – не согласился пленник.

Атия усмехнулась и проскользнула мимо нас в сторону лестницы.

– Я могу отыскать таких же, как я! – крикнул он ей вдогонку. – Ты сказала, что хочешь поохотиться на банши? Я приведу тебя к одной из них.

Атия так и замерла на первой ступени. В ней явно заиграло любопытство. Тристан, конечно, знал многое из книг, но чутье этого юноши могло оказаться намного полезнее.

– Ты можешь определить, где находятся твои сородичи? – спросил я, а Атия молчала, внимательно слушая.

Пленник кивнул:

– Я умею чувствовать своих, если они достаточно близко. Но не то чтобы я раньше когда-то стремился их отыскать.

В ответ на это Атия издала смешок недоверия.

– С чего бы тебе сдавать свое племя? – Она обернулась и посмотрела ему в глаза. – Да и вообще, зачем нам доверять обитателю этого логова?

Предательство Сапфир явно задело Атию сильнее, чем она ожидала.

Впервые юный банши бросил на нее свирепый взгляд, и, как мне показалось, в нем горел вызов.

– Кто-нибудь из вас хоть раз в жизни встречал банши? – бросил он.

Атия промолчала, ведь ответить было нечего.

– Они жестокие убийцы, а матери имеют привычку пожирать половину своего потомства, – продолжил парень. – Кроме нас, полукровок, конечно. Мы, по их мнению, даже на еду не годимся. Я не один из них.

В речи юноши плескалась ненависть – плод невзгод, перенесенных за долгие годы вынужденного существования в теле полукровки.

– Они бросили меня, – выплюнул он. – Они бы никогда не приняли меня к себе. Они монстры.

– А кто, по-твоему, мы? – спросила Атия.

Секундное молчание нарушил, кашлянув, Тристан:

– Думаю, мы должны взять его с собой. У каждого из нас есть свои достоинства, Атия. Сайлас обладает силой, я всю жизнь изучал монстров, а этот парень знает, как их найти.

Я посмотрел на Атию, которая, казалось, медленно взвешивала все за и против.

– Он может пригодиться, – согласился с человеком я.

– Я понимаю, – натянуто ответила она. – У меня есть уши.

– И невероятно располагающий к себе характер.

Она проигнорировала мой выпад, сосредоточившись на юноше. Атия изучала его, как заинтересованный наблюдатель в зимний день исследует облака, силясь предугадать, как они будут меняться.

– Как тебя зовут? – наконец спросила она.

– Силлиан, – представился юноша. – Родом из Королевства Огня.

Атия улыбнулась.

– Все монстры рождены от благословенных земель Оксении, – сказала она. – И, если мы все сделаем правильно, то, вероятно, сможем туда вернуться.

Я думал, Атия больше беспокоилась о снятии проклятия, чем о возможности попасть в Оксению, но искра надежды при упоминании этого места говорила об обратном.

«Ты даже никогда не была в Оксении, и все же мысли о ней тебя занимают», – сказала Сапфир, желая уколоть Атию побольнее.

Сколько правды скрывается в этих словах?

Я видел, как Атия вынула кинжал, который совсем недавно спрятала за поясом. Я ждал, что она вернет его мне, но, глядя на побелевшие костяшки, сжимающие рукоятку, осознал, что в ближайшее время я могу на это не надеяться.

Силлиан нервно сглотнул, силясь предугадать, что Атия собирается делать.

– В будущем никогда не поворачивайся спиной к вампиру, – посоветовала она.

А потом вручила ему кинжал, на лезвии которого еще поблескивала кровь Сапфир.

– Добро пожаловать на охоту, Силлиан.

14

Атия

Банши – монстры безумия.

Их завывания слышны только предполагаемым жертвам, которых они преследуют днями, а то и неделями напролет, являясь к бедолагам в виде пронзительно кричащих видений и доводя до безумия задолго до того, как наконец напасть. При всем при том технически банши убивают не сами – что надежно защищает их от Божественного гнева, – ведь часто они вынуждают своих жертв расставаться с жизнью собственноручно.

Такая вот жуткая лазейка.

Они не охотятся по необходимости. Ими движет лишь лютое презрение к смертным и ко всему, что дает человеческая жизнь, столь недоступная им.

Вот почему судьба Силлиана оказалась столь неоднозначной. Он и банши, и человек одновременно. Обычно банши составляют пары с горгонами, совершая священный обряд, чтобы сохранить исключительно женскую часть популяции. Видимо, мать Силлиана однажды сошлась с человеком.

Такое случалось крайне редко, и последствием столь необычной любви стал не только другой пол ребенка, но и все человеческие особенности, которые так желали заполучить банши. Скорее всего, это и стало одной из причин, почему его бросили: банши завидовали ему, ведь он был смертен.

У меня такой проблемы не было.

– Нам нужно покинуть Роузгард, – напомнил Сайлас. – Сейчас же.

По его тону можно было подумать, будто бы он не напоминал мне о необходимости срочно скрыться последние полчаса.

– Знаю, – я наблюдала, как лучи рассветного солнца проскальзывают в окно. – Я собираюсь, не видишь?

– Вижу, – пробурчал он. – Ты решила прихватить половину деревни.

Сайлас со вздохом смахнул с лица свои черные волосы. Очки, которыми он так гордился, теперь висели на кармане костюма. Когда его шевелюра откинулась назад, они опасно зашатались, словно в любой момент могли упасть и разбиться о пол.

– Ты древнее чудовище, проклятое Богами, ты спасаешься от полчища монстров, которые охотятся за твоей головой, – стал нагнетать он. – Сколько вещей тебе нужно взять?

Я повернулась к нему, и мои поднятые брови были красноречивее любых слов.

– Продолжай трепаться. Так я точно соберусь быстрее.

По правде говоря, мне не нужны все те вещи, что я собрала в комнате, бывшей моим домом в Роузгарде. Большинство из них – простые безделушки. Сувениры. Памятные мелочи из тех мест, где я побывала, а еще изящно украшенные платья от искусных портних – такие не купишь за пределами Королевства Воды, которым правит Аура Морей.

Я могла бы оставить все это позади, как делала много раз до этого дня, но теперь все было иначе. Боги и так пытаются забрать у меня достаточно, вырвать прямо изнутри.

Я перебирала содержимое последних ящиков, в то время как Сайлас в нетерпении постукивал ногой по шатким половицам, наполняя всю комнату пронзительным скрипом.

– А твою кровать мы тоже возьмем с собой? – сморозил Силлиан.

Он подпрыгнул на матрасе и улегся на простыни, раскинув руки в стороны, будто изображая снежного ангела.

– Чувствуй себя как дома, – сказала я.

– Я несколько недель не спал в кровати, – демонстративно пожаловался он. – Дайте мне хоть этим насладиться.

– Прости. В моем чемодане комната не поместится.

Я выдвинула последний ящик и наконец нашла последние два предмета, без которых я не осмелилась бы двинуться дальше.

Музыка, сочиненная мамой, – ноты, сумбурно нацарапанные торопливым почерком.