– Шаман! Ты жив. – Она спустилась, облачённая в островные шелка, с намасленными и завязанными на островной манер волосами, уже приспособившись к странному новому миру. Дала улыбнулась. – Богиня действительно тебя любит.

Рока был рад этой встрече, но, глядя в её глаза, он не мог не видеть сломленного, сгоревшего, погибшего Бирмуна. Она рассказала ему о судьбе Айдэна, величайшего воина своего времени, павшего из-за предательства. Этим она чуть было не призвала Букаяга, но Рока сумел его удержать.

– Это моя вина, – сказал он. – Я не должен был посылать его туда.

– Теперь это уже не имеет значения, шаман. Что случилось на берегу?

Он рассказал ей об их успехе и о предложении Тонга, и она шагнула вперёд, положив ему руки на плечи, как гордая мать.

– Значит, нам следует вернуться к благодарному народу. Они целый сезон будут чествовать тебя и твоих воинов, если мы позволим.

Рока почувствовал желание брата заключить её в их объятья, а затем собственное отвращение к её тёмным делам. Он не шевелился, пока она не убрала руки.

– Я бы их разочаровал, жрица. Я никогда не искал почестей. Иди и прими их за меня. Возьми Эгиля. Я видел, как он впитывает похвалы, будто бездонный колодец под дождём.

Глаза Эгиля сверкнули озорством и притворной обидой.

– Думаю, Святая Мать, шаман пытается сказать, что, будучи скальдом, я являюсь колодцем радости, которой щедро со всеми делюсь. – Он перевёл взгляд на Року. – И, кстати, всегда пожалуйста.

Рока смотрел на человека, изменившего его жизнь, и понимал, что больше с ним не увидится. Он сожалел об этом, как сожалел и о многом другом.

– Что ты станешь делать, – как бы невзначай спросила Дала, – если не собираешься возвращаться домой?

Домой, подумал Рока. А является ли Аском мне домом?

– Немного отдохну, – сказал он. – Можешь забрать всех моих воинов.

– Уверена, ты устал и измучен, – понимающе кивнула Дала. – Ты это заслужил, как никто другой. Будь спокоен и поправляйся, мы свидимся по возвращении. Пойдём, Эгиль. Мы должны отправиться с приливом. У нас много дел.

Рока попрощался с людьми, которые, собравшись у кораблей, будто ожидали очередного божественного послания, обратив на Року взгляды словно дети, предвкушающие очередную интересную сказку.

– Вы – герои Книги, собратья, – прокричал он. – Теперь вы должны жить. Одна история закончилась, другая начинается. Таков порядок вещей.

Он увидел в их глазах боль и растерянность от утраты цели – чувство, слишком хорошо ему знакомое.

– Мы можем служить тебе, шаман, как всегда, – сказал Фольвар, когда-то неуверенный в себе мальчишка, ставший настоящим лидером. Рока улыбнулся и положил руку ему на плечо.

– Ты служил богам, вождь, не мне. Они закончили со мной. Они верят в тебя, как и я. То, что ты решишь, и будет правильным.

Фольвару, казалось, было не по себе, но он ушёл, и воины ушли вместе с ним.

Рока избегал принцессу Тонга, которая, как ему сообщили, пыталась его разыскать, прежде чем вернуться во дворец мужа. Он проверил канализацию, которая теперь проходила через Кецру, и помог строителям составить план её расширения. Поблагодарил Хеми и его сына, островных строителей и моряков – некоторые были ранены и убиты, но все они рисковали своей жизнью.

В то же время он чувствовал, что его страсть к тому, что может быть, угасла. В своём оцепенении Рока мечтал лишь о бескрайнем лесе, в глубине которого он мог бы прожить остаток своей жизни и никогда больше не видеть ни единой живой души. А может, думал он в минуты наивысшей слабости, мне стоит просто войти в море?

Но Букаяг этого не допустил бы. Рока мог осадить его во многом, но не в этом. Он слишком многое потерял и не мог вернуться назад, и больше всего на свете боялся, что случится, если он попытается и проиграет.

Большую часть времени он проводил в храмах Просветлённого или бродил по пляжам Шри-Кона. Оставшиеся в его Роще мертвецы были, как всегда, заняты восстановлением разрушений и отстройкой повреждённых структур, по обыкновению трудясь в своём всё более усложняющемся мире, лишённые наставлений Роки.

Прошли недели, затем месяцы, и вскоре он стал каждый день приходить на берег, ожидая возвращения флота. Судя по расчётам и сезону, они уже вот-вот должны были прибыть, и с каждым днём он волновался всё больше и больше. Наконец прибыл первый корабль с гонцом. Рока отправился на побережье, чувствуя новый прилив сил, и провёл свой маленький эксперимент.

Он всё ждал и ждал, и наконец, когда после очередного оборота земли спустилось солнце, Рока увидел на горизонте паруса. Корабли подплывали всё ближе, великолепные и неповреждённые. Он жалел, что его матери нет рядом с ним, и он представил, как она машет ему с носа флагмана, златовласая и сияющая, как закат. Вместо неё там были другие женщины и дети, фермеры и мирные люди, явившиеся за новой жизнью в новые земли, как когда-то их предки с промёрзлого Юга.

Мы это сделали, Бэйла, подумал он. Вишан возвращаются. Их потомки одержали победу.

В своей гордости, потерявшись в мучительно сладостных воспоминаниях из детства, он едва не упустил, что небо стало каким-то странным. Разъярёнными змеями сгустились тёмные тучи, усилился ветер, и лёгкий бриз перерос во внезапный шторм. Мечтательный настрой Роки разбился вдребезги.

Островитянин! Островитянин!

Рока помчался по Роще.

Где ты? Ты что творишь?

Принц явился из тумана, и его призрак, нахмурив лоб, смотрел на небо.

– Ничего, – прошептал ветер. – Это не я.

Рока растерянно замер, собираясь спросить «а кто тогда?». Но вместо этого вместе с принцем обернулся на восток, глядя уже не вдаль, а на островной монастырь Бато.

Вместе они смотрели на извивающиеся в небе нити жара. У Роки всё внутри словно железом налилось, и казалось, что, несмотря на своё онемение, он всё ещё может испытывать страх.

Небо треснуло и содрогнулось, когда тишину пляжа расколол гром. Со вспышкой, заставившей Року зажмуриться, с неба сорвалась молния и ударила в первый корабль.

Глава 41

Рока бежал так, как не бегал с самого детства. В истинном мире его ноги давили белый песок, в мире мёртвых – сминали сочную траву. В ближайшей гавани он увидел небольшой шестиместный аутригер, и, хоть это было и непростой задачей, полагал, что сможет добраться до Бато. Что он стал бы делать по прибытии, было совершенно неясно.

– Шторм, островитянин! Помоги кораблям!

Молчание принца сочилось осуждением, и Рока прорычал от досады:

– Мы с тобой можем ненавидеть друг друга сколько угодно,