– Но то, что ты сделал… Что сказал…

– Люди слишком большое значение придают словам, – пожал плечами Рока. – Это их отвлечёт. Им придётся сместить или заменить сына неба без кровопролития, поскольку меня там не будет. Это станет полезной задачкой. Как бы то ни было, я отправляю туда тебя. Возьми своих людей и высокородных пленников – делай, что посчитаешь нужным. Главное – удерживай мир и воздерживайся от кровопролития, покуда возможно.

Оско покачал головой, стараясь не думать о наёмных убийцах, народном возмущении и чудовищной политике, с которыми ему предстоит разбираться.

– Почему я? Что ты задумал? Я ведь даже не нараниец.

Великан вскинул брови и скривил рот, словно до сих пор не особо над этим задумывался.

– Ты умён. Ты говоришь на их языке и знаешь их традиции. Я читал их священные книги, и нигде не было сказано, что раса или народ правителя имеет значение. – Он вновь пожал плечами, и на губах его всё ещё играла слабая улыбка. – И потому что у меня больше нет кандидатов.

Оско яростно сверкнул глазами.

– Я могу отказаться. У тебя нет власти надо мной.

– Верно, – кивнул Рока. – Ты волен вернуться к своей жене и своему народу и сказать им, что отказался от власти над теми, кто столько времени третировал их. – Его глаза вспыхнули, и Оско очень захотелось ударить Року по его широкому уродливому лицу.

«Откуда тебе вообще известно, что я женат, откуда тебе известно о моём народе или о том, насколько ты прав», – хотелось закричать ему. Но теперь задаваться вопросами об этом чудовищном человеке казалось нелепым, и он лишь вздохнул. – А чем будешь заниматься ты, пока я пытаюсь править всем миром?

Рока взглянул на город, хотя его глаза, казалось, устремились далеко за его пределы.

– Не всем миром, Оско. Я переправлю через море тех, у кого есть на то воля и мужество. Тогда моё предназначение будет исполнено. Ступай с миром, канцлер. – Тут он дёрнулся, словно прислушиваясь к ветру, а затем встретился взглядом с Оско. – Островной принц… того, чем он являлся, не могло существовать, но, вероятно, он был хорошим человеком, наделённым властью, которую мог бы научиться использовать во благо. Ты такой же. Потому я тебя и выбрал.

Оско нахмурился, чувствуя, что его подспудно назвали наивным.

– Я не он, дикарь. Моя забота – это мой народ. Ты даёшь мне огромную власть над моим врагом, и я не побоюсь ею воспользоваться.

Рока развернулся, и его улыбка перетекла в усмешку, которую Оско когда-то видел в островном дворце. Он шагнул ближе, и Оско неосознанно отступил.

– Власть и существует для того, чтобы ею пользоваться, – прошептал шаман. – Но ты не станешь мстить. Ты сделаешь всё необходимое, чтобы эту власть удержать и предотвратить войну, но в остальном станешь относиться к наранийцам как к собственным сородичам. Слушай меня внимательно – ты будешь обходиться с ними так, словно каждый мужчина и каждая женщина – благородный человек, рождённый в храмах Мезана.

Оско фыркнул великану в лицо.

– Они мне не сородичи. На протяжении полувека они…

– Для меня вы все одинаково жалкие существа, – выпучил глаза шаман, скаля зубы. – Мы оба знаем, что я не сын неба. Я тот, кем ты меня и считаешь – чудовище из ада, посланное пожирать злые сердца человеческие. Ты станешь делать то, что я говорю, ничтожная ты тварь, или будешь наказан.

Оско встретил его свирепый взгляд, не дрогнув. Теперь он точно знал, что нужен великану – какими бы ни были его истинные намерения, ему требовался период стабильности. Оско сомневался, что сможет выжить в грядущих интригах и предстоящем хаосе, но если он был единственной надеждой этого человека, это не имело значения. Он ничего не сказал, так как отсутствие в нём страха говорило само за себя.

Великан снова улыбнулся, но улыбка эта была хищнической.

– Да, ты мне нужен. Но один тиран уже пал от моей руки. Исправь его ошибки, иначе однажды я прорублю себе путь к гробницам Голубого Города и встану среди ваших мертвецов. Там я подниму закованные в доспехи трупы ваших предков и отправлю в бой тех, кого вы чтите больше всего, чтобы сжечь то, что вы любите больше всего. Сомневаешься, что я на такое способен?

Оско моргнул, лишившись дара речи, и уставился в золотые глаза великана. Мезаниты хоронили своих воинов во всеоружии, как он и сказал. Так повелось с незапамятных времён, и в склепах Малвея покоились тысячи великих воинов.

Он снова задался вопросом, откуда этому человеку известны такие вещи. Страх из Оско вытравили ещё в детстве, выжгли за годы тренировок в культуре, сформированной войной. Но когда он встретился с этим существом глазами, а затем посмотрел на трупы полусгоревших людей, сражавшихся под его командованием, он вспомнил, что значит бояться.

– Нет, – прошептал он. – Не сомневаюсь.

Лицо Роки вновь изменилось, снова став человеческим.

– Тогда я желаю тебе всего хорошего, собрат. Да будут твои деяния достойны твоей ноши. Забирай мёртвых, но оставь людей пепла там, где они лежат. За ними придут их братья.

С этими словами он ушёл, а Оско обнаружил, что к нему бесшумно подошло несколько мезанитов на случай, если Оско понадобится помощь. Это его немного успокоило.

При взгляде на хаос и на чужую армию ему хотелось только одного – убежать домой к Лиге и дочери. Возможно, они могли бы жить на ферме среди холмов, разводить коз и выращивать пшеницу. Оско охотно согласился бы на что угодно – кроме того, что ему поручили. Мартел подошёл к нему, вытирая кровь с меча.

– Какие будут приказы, первый канцлер? – насмешливо свёл он брови.

Оско задвинул свои мечты о простой жизни подальше и встретился с мужчиной взглядом. Он не был создан для беззаботной жизни. Я должен с умом использовать эту возможность, подумал он, сколько бы времени у меня ни было.

Даже пусть он пробудет у власти всего несколько месяцев – это станет величайшим шансом обеспечить свободу его народу. Сперва он отошлёт Лигу с дочерью подальше, возможно в деревню, в сопровождении верных людей. Как только они окажутся в безопасности, Оско станет недосягаем. Всё, что они смогут – это убить его, а смерть не имела значения.

– Давайте освободим это богом забытое поле боя, – рявкнул он. – Нам нужно доставить домой бессчётную орду испуганных мерзавцев, а этим чиновничкам я не доверяю. Я хочу, чтобы их изолировали. Соберите военных. Убедитесь, что они понимают, какую выгоду обретут, если поддержат нас.