Словно некий мстительный бог, он стоял в самой гуще боя, сталкивая людей со стен Тонга и возглавляя оборону. Периодически он что-то бормотал себе под нос, иногда взывая к наранийцам, заклиная их вернуться домой.

Затем наступила тьма. Глаза Роки наполнились влагой, когда он взглянул на поле боя с тем же ужасом, что и Кейл; затем он преобразился. Из-под его кожи вырвалась тень, которую Кейл однажды видел во дворце Фарахи: тёмные усики окутали его плотнее любого доспеха, притягивая к себе, словно марионетку на ниточках. За золотом глаз проступила краснота, и он недовольно щурился, пока свет солнца не исчез из виду.

Теперь Кейл растерянно и заворожённо смотрел на спящего у стены Року. Великан дёргался, словно даже во сне продолжал сражаться. Его глаза были закрыты, дыхание было ровным. Пока Кейл за ним наблюдал, окровавленная рука словно не по своей воле потянулась к земле и с трудом, очень медленно, вывела слова на общепьюском.

Я вижу тебя, принц.

От неподвижного тела отделилась тёмная пасть и лязгнула в сторону Кейла, но она, казалось, была привязана к великану короткими золотыми шёлковыми нитями. Рока открыл глаза и выпрямился. Затем повёл плечами и легко выдохнул, словно ночь нечеловеческого напряжения не оставила на нём ни следа.

– Страдания оскорбляют тебя, островитянин, – прошипел он странным голосом. – Не так ли?

Несмотря на написанные в грязи слова, тёмные глаза Роки смотрели мимо Кейла, словно он не мог его увидеть или почувствовать. Кейл ничего не ответил, и существо затряслось от смеха, а может, зарычало.

– Резня распалит нашего врага, островитянин. Оказавшись внутри, они станут грабить и насиловать. Затем они уничтожат город. Ты знаешь, что это так.

Кейл всё ещё молчал, зачарованный этим разговором, хоть и подозревал, что тень говорит правду.

– Мы с тобой можем положить этому конец, – улыбнулась тень лицом Роки. – Мы можем положить конец резне и отправить этих горе-завоевателей домой. Тебе не нужно будет убивать. Твои нежные ручки останутся чисты. – Он замолчал, видимо, ожидая ответа Кейла, но в конце концов потерял терпение. – Покажи мне этого сына неба. Я его убью. Я, Букаяг, сын Носса. Я это сделаю и увижу, как рухнут рабы у ног своего падшего бога. Покажи его мне, и твои маленькие друзья будут в безопасности.

– Что ты такое? – Кейл отступил, позволяя своему духу прошептать слова в Роще, надеясь, что существо его услышит. Глаза твари забегали туда-сюда, словно ища его.

– Я – реальность, островитянин. Я – голодный волк, пожирающий своих детёнышей. – «Букаяг» пожал плечами, доставая с пояса нож. – Можешь ничего не делать, если желаешь, отдыхать, как остальные трупы в тюрьме моего брата. Но тебе есть что терять, пусть ты и мёртв. Да, человечишка, я могу причинить тебе боль. У тебя есть сын. Семья. И я не позволю брату умереть в этом месте. Мы сбежим. Разочаруешь меня, принц, и, когда брат уснёт, я стащу твою шлюху с её королевского ложа, и прежде чем он проснётся, я…

– Довольно.

Кейл едва не вздрогнул, увидев разлитый по искажённому тенью лицу Роки экстаз. Он задумался, а не уничтожить ли ему эту тварь или даже Рощу целиком, направив на это всю свою волю. Но это не спасёт Кецру.

Он зашагал, как всегда разрываясь между действием и бездействием. Несмотря на то, каким отвратительным было это существо, оно было право. Лучше остановить захватчиков у стены. Лучше убить одного человека и на время положить конец этому безумию. Этого хотела бы Лани. Это позволит её защитить на более долгое время.

– Я тебе помогу, – прошептал Кейл, и существо – или безумец – улыбнулось. – Но я не стану убивать за тебя. На рассвете я покажу тебе императора и помогу расчистить путь. Следи за небом. – С этими словами он поднял руки и поднялся над внешней границей, взмывая высоко вверх, пока город не исчез под его ногами.

Задача, он решил, будет несложной. Стена не остановила Кейла тогда, когда у него был лишь проблеск силы. Она парила вокруг него, бесконечная и яркая даже во тьме. На мгновение он задумался, скольких имперцев он мог бы уничтожить, если бы желал, но отбросил эту мысль. Он больше никогда не станет никого убивать – только если нужно непосредственно защитить тех, кого он любит.

Ошибся ли он, согласившись помочь этой тени, Кейл не знал. В глубине души он надеялся, что император и варвар встретятся на поле боя, обнажат клыки и, возможно, в один день мир лишится двух монстров сразу.

С помощью тонкой нити силы он проделал дыру в затянутом тучами небе и стал искать посреди бескрайней армии одного из двух людей в мире, заслуживавших его внимания.

⁂

Посреди ночи к Оско явился гонец. Оско пошёл во всеоружии, хотя и не рассчитывал подобраться достаточно близко для убийства.

Путь сквозь взмокшее войско показался ему немыслимо долгим. Когда он добрался до более не скрываемого императорского шатра, его окружили телохранители, отобрав даже спрятанные ножи, что их, похоже, не удивило и даже не обеспокоило.

Половина генералов и большая часть дворян, священников и чиновников сидели в определённом порядке вокруг императора на укреплённом троне. На нём были все регалии сына неба, а за спиной красовался шёлковый герб его семьи и империи, натянутый между вырезанными из слоновой кости солнцем и луной.

Оско велели ждать, пока его позовут, а затем не падать ниц, а подойти, как подобает военному слуге, опустив голову, но глазами следя за сигналами. Он был благодарен, поскольку не знал, сумел ли бы ещё раз преклонить колени перед этим человеком.

Атмосфера в шатре царила… приятная, чуть ли не благодушная, и пронизанная уверенностью.

– Генерал Магда, – позвал его император практически сразу же по прибытии. – Благодарю, что присоединились к нам.

Во взгляде императора сквозила насторожённость, его чрезмерно напудренная кожа была влажной, а движения чересчур резкими. По этим симптомам Оско опознал временное безумие, приобретаемое на поле боя, лёгкое высокомерие, призванное заглушить страх.

– Конечно, божественный повелитель. – Он подошёл на установленное расстояние и поклонился.

– Враг слабеет, – сказал Ижэнь с утрированной улыбкой. – На стенах появились женщины и дети. Осталось уже недолго.

Оско кивнул, якобы выражая поздравления. Перспектива поражения уже пустила корни в его нутро и распространялась, словно гниль, поскольку все его усилия пока что ни к чему не привели.

– Вы и ваши соотечественники хорошо мне послужили, генерал, – сказал император. – Мне доложили, что ваши мезаниты почти одолели защитников с первой попытки. Многие достигли края стены. Многие ранили и даже