Эндрю выглядел обманчиво-спокойным, и все же, когда он взял Натаниэля за подбородок, тот почувствовал в его пальцах сталь. Натаниэль терпеливо ждал, пока Эндрю его рассмотрит, и, в свою очередь, изучал разбитое лицо Миньярда. Хуже всего была узкая темная полоса, тянувшаяся от уголка правого глаза через всю скулу. Сам глаз наполовину был залит кровью – видимо, удар нанесли локтем, подумал Натаниэль.

– Ты мог ослепнуть, – сказал он. – Сколько лет дерешься и до сих пор не научился уклоняться?

Ответом ему стал каменный взгляд. Эндрю отпустил его подбородок и сдернул с головы Натаниэля капюшон. Задумчиво провел пальцем по кусочкам пластыря, скреплявшим многочисленные повязки, как будто выбирал, откуда лучше начать. Сперва оторвал марлевую салфетку с правой скулы Натаниэля, обнажив порезы, оставленные ножом Лолы. Скользнул глазами по швам. Потом адской болью вспыхнула левая щека – отрывающийся пластырь натянул кожу вокруг ожогов. Рука Эндрю замерла в каких-то сантиметрах от лица Натаниэля.

Выражение Миньярда осталось прежним, а вот плечи напряглись, и всем, кто находился в комнате, это не сулило ничего хорошего. Первые обрывки пластыря и марли он небрежно швырнул на пол, но эту повязку, не сводя глаз с Натаниэля, аккуратно положил рядом с собой.

Натаниэль стоял спиной к команде, и сейчас только Ваймак мог видеть тот кошмар, что сотворила с его лицом Лола. Натаниэль не отважился посмотреть на тренера, но короткое «Боже, Нил!», брошенное Ваймаком, подтвердило, что выглядит Натаниэль так же паршиво, как себя чувствует.

Скрипнула кровать – кто-то из Лисов встал. Ваймак резко махнул свободной рукой, приказывая оставаться на месте, и произнес:

– Нет.

– По очереди, – напомнил всем Браунинг.

Двумя пальцами взяв Натаниэля снизу за подбородок, Эндрю заставил его повернуть голову. Натаниэль и на этот раз не сопротивлялся – пускай Эндрю рассматривает сколько угодно. Поднять глаза он осмелился только после того, как Миньярд опустил руку и ухватил его за толстовку. В глазах Эндрю все еще полыхала ярость, но, по крайней мере, он не оттолкнул Натаниэля, и это уже что-то.

– Прости, – произнес Натаниэль.

Эндрю отвел кулак, но не замахнулся. И не потому – Натаниэль это знал, – что ему мешал наручник; рука Эндрю заметно дрожала, и лишь чудовищным усилием он сдерживался от того, чтобы прямо сейчас снести Натаниэлю голову. Натаниэль молчал, не желая подталкивать его к тому или иному решению. Наконец Эндрю разжал пальцы, и рука, скованная металлом, безвольно повисла.

– Еще раз услышу – убью, – сказал он.

– Предупреждаю последний раз. – Встав рядом с Ваймаком, Курт мрачно посмотрел на Эндрю. – Если не умеешь себя контролировать…

– То что, урод? Что ты сделаешь? – зло перебил Натаниэль.

– То же самое касается и тебя, Натаниэль, – спокойно ответил Браунинг. – Делаю тебе второе замечание. Еще одно, и все это – он повращал пальцем в воздухе, имея в виду Лисов, – закончится. Не забывай, ты здесь с нашего разрешения.

Эндрю пошевелился, собираясь встать, и Натаниэль понял, что он намерен раз и навсегда заткнуть Браунинга. Зная, что прикасаться к Эндрю сейчас было бы ошибкой, Натаниэль придвинулся к нему вплотную и заключил его лицо в перевязанные ладони. Эндрю мог легко отшвырнуть его, однако после небольшой паузы вернулся в прежнюю позу. Натаниэль коротко поблагодарил его глазами и вновь смерил Браунинга ледяным взглядом.

– Не лги лжецу, – сказал он. – Мы оба знаем: я здесь, потому что без меня у вас ничего нет. Куча трупов не поможет раскрыть дело или вывести на денежный след. Я назначил цену за ответы, и ты на нее согласился, так что сними наручник с Эндрю, убери своего человека и не трать мои двадцать минут на никому не нужный выпендреж.

В номере повисла напряженная тишина. Браунинг обдумывал варианты – или делал вид, что обдумывает, хотя Натаниэль уже знал, чем все закончится. Если федералы позволили людям Хэтфорда беспрепятственно въехать в страну, значит, исчерпали все свои методы. Доказать, что Натан убил Мэри Хэтфорд, никто не мог – пока не мог, – а ненависть семьи Хэтфордов к Натану давно не секрет. Узнав о его освобождении, они сразу же купили билеты на рейс через Атлантику. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: этот визит вряд ли будет дружественным.

В конце концов Браунинг сделал знак своему подчиненному. Мрачный как туча Курт вытащил из кармана ключ. Ваймак развернулся, облегчая ему задачу. Эндрю не повернул головы, когда сняли наручник, и лишь размял пальцы, проверяя свободу движений, а потом уронил руку на бедро. Браунинг отошел к двери, забрав с собой Курта. На физиономиях у обоих читались недовольство и подозрительность. Напоследок Браунинг многозначительно посмотрел на часы, однако Натаниэль его проигнорировал. Удовлетворенный тем, что им наконец не мешают, он вновь переключил все внимание на Эндрю.

– Значит, твои проблемы в общении с людьми – все же не притворство, – заключил Миньярд.

– Я собирался тебе рассказать, – пробормотал Натаниэль.

– Хватит врать.

– Я не вру. Я бы рассказал вчера, но они были в раздевалке.

– Кто «они»? – вмешался Браунинг.

Натаниэль немедленно переключился на немецкий. Он не сомневался, что за эту уловку Браунинг сейчас испепеляет его взглядом, но не отводил глаз от Эндрю.

– Те люди, что пришли нас проводить, не были охранниками. Они явились за мной и пошли бы на все ради того, чтобы меня увезти. Я думал, если буду молчать, они вас не тронут. – Натаниэль, все еще державший лицо Эндрю в ладонях, осторожно погладил подушечкой большого пальца его распухшую скулу. – Я не знал, что они подстроят потасовку.

– Что я тебе говорил насчет добровольного мученичества? – прищурился Эндрю.

– Что оно никому не нужно, – сказал Натаниэль. – Но ты меня не останавливал.

– Это подразумевалось само собой.

– Я же глупый, забыл? Мне все нужно разжевывать.

– Заткнись?

– Процент ненависти вырос до девяносто четырех?

– До ста. Что с лицом?

Натаниэль сглотнул, подавляя внезапный приступ тошноты.

– Автомобильный прикуриватель.

Он поморщился, услышав, как охнул Ники. Скрип пружин матраса почти заглушил сдавленное ругательство Аарона. Натаниэль непроизвольно оглянулся на звук и увидел, что Аарон вскочил с кровати и встал рядом с кузеном. Когда он обернулся, изуродованная щека стала видна остальным. Кевин так резко отшатнулся, что влетел в стену. Его ладонь метнулась к скуле, прикрыла татуировку – он явно представлял себе, что сделает Рико, увидев этот кошмар.

Теперь уже не Мэтт удерживал Дэн, а наоборот, она не давала ему встать, побелевшими пальцами вцепившись в темную рубашку и глядя куда-то в сторону. Мэтт оставил попытки освободиться и лишь хрипло выдавил:

– Господи, Нил. Что,