– Надо ехать, – сказал Эндрю. – Не верю, что они тебя выпустят.

Он отстранился от Натаниэля и встал. Натаниэль тоже поднялся – сам, без его помощи, – и посмотрел на Ваймака.

– Простите, – произнес он на английском. – Я должен был вам признаться, просто не мог.

– Сейчас не думай об этом, – ответил Ваймак. – Для этого разговора двадцати минут никак не хватит. Расскажешь все на обратном пути в Пальметто, хорошо?

– Да, – кивнул Натаниэль. – Обещаю. Но сначала я должен поговорить с ними.

– Тогда езжай, – сказала Дэн. Натаниэль перевел на нее взгляд, и она решительно добавила: – Но возвращайся, как только закончишь, ладно? Мы вместе со всем разберемся, как одна команда.

– Как одна семья, – попытался улыбнуться Ники. Улыбка вышла слабая, но ободряющая.

Натаниэль чувствовал себя будто в каком-то жестоком сне. Прощение, подаренное ему Лисами, жгло изнутри, терзая и исцеляя одновременно. Он не заслуживает их дружбы и доверия. Не сможет отплатить за то, что вся команда плечом к плечу встала на его защиту. Старайся он хоть всю жизнь – сколько бы она ни продлилась теперь, когда есть дядя Стюарт, а Натана больше нет, – ему не покрыть этот долг.

– Спасибо, – сказал он.

Элисон небрежно отмахнулась, хотя небрежность ее жеста странно не вязалась с напряженным выражением лица.

– Тебе спасибо. Мы только что закрыли три спора, и ты помог мне заработать пять сотен баксов, – пояснила она в ответ на озадаченный взгляд Натаниэля. – Не хочу больше думать обо всей этой жути, хочу поскорее услышать, когда и как вы двое успели замутить, так что поболтаем об этом на обратном пути.

Взгляд Аарона метался между Элисон и Натаниэлем с Эндрю. Ждет, что они ее придушат, догадался Натаниэль. Когда Аарон понял, что этого не произойдет, его лицо вновь приняло непроницаемое выражение.

Ники открыл рот, потом молча его захлопнул и лишь изумленно таращил глаза на Натаниэля. Кевин, как ни странно, вообще не проявил эмоций.

Подтверждать или отрицать сказанное Натаниэль не стал – просто не было сил – и только посмотрел на Эндрю:

– Готов?

– Жду только тебя, – отозвался тот.

– Этого никто не приглашал, – возмутился Браунинг.

– Поверьте, – сказал Ваймак, – вам будет гораздо проще, если возьмете обоих.

Браунинг окинул Натаниэля и Эндрю оценивающим взглядом и недовольно буркнул:

– Идемте.

Ваймак посторонился, пропуская их, а когда Натаниэль был уже у двери, крикнул ему вслед:

– Мы будем вас ждать. Столько, сколько нужно, слышишь, Нил?

Натаниэль кивнул и вышел на балкон. Спустившись по пожарной лестнице вслед за Браунингом, они с Эндрю сели на заднее сиденье внедорожника. Браунинг уселся впереди, хлопнул дверцей. Натаниэль глядел в окно, провожая глазами отель, потом повернулся к Эндрю и спросил на немецком:

– Я вправду могу снова стать Нилом?

– Я сказал, что остаться должен Нил, – ответил Эндрю. – Похорони Натаниэля в Балтиморе рядом с его отцом.

Натаниэль снова посмотрел в окно. Возможно ли это? Он сознавал, что в какой-то степени навсегда останется Натаниэлем. Даже если Стюарт убедит людей Мориямы заключить мир, они не забудут, что сын Мясника жив и здоров. Натаниэль всегда будет представлять для них опасность. Мысль об этом пугала и возбуждала одновременно. Перевернув кисть ладонью вверх, Натаниэль забинтованным пальцем очертил на ней контуры ключа.

– Нил Абрам Джостен, – пробормотал Нил и как будто очнулся от дурного сна.

Нил предполагал, что общение с федералами будет непростым, но такого тяжелого разговора не ожидал. Остаток субботы и все воскресенье он провел в офисе ФБР. Его и Эндрю разделили только один раз, когда медик пришел осмотреть раны Нила, при этом наедине их не оставляли ни на секунду. Агенты приносили еду, сопровождали Нила в уборную и даже поставили раскладушки, чтобы они с Эндрю ночевали здесь же, под присмотром.

В обмен на это сомнительное гостеприимство Нил рассказал все, что знал. Он начал со звонка Лолы и закончил перестрелкой, описывая которую, постарался назвать как можно больше имен: информация об убитых и выживших имела равную ценность, тем более что ни Ромеро, ни Джексона в то время в доме не оказалось. Далее Нилу пришлось вернуться к своему детству и ужасам, пережитым впоследствии.

После того как фэбээровцы заставили его перетряхнуть память и вспомнить все, что ему известно о банде отца и совершенных ею преступлениях, речь зашла о семи годах между Балтимором и Милпортом. Нил перечислил все свои фальшивые имена и города, в которых побывал, но людей, связанных с матерью, не выдал, сославшись на то, что в то время был слишком мал и ничего не знал. Агенты испробовали десятки способов, так и эдак стараясь выудить из него ценные сведения, и в конце концов сдались. Нил назвал место, где их настиг Натан, поведал, как они убегали, и закончил рассказом о смерти матери.

Без упоминания Хэтфордов, конечно, не обошлось, но здесь обе стороны вели себя крайне осторожно. ФБР ни за что бы не призналось в заключении сделок с мафией, а Нил не мог что-либо доказать. В итоге сосредоточились на том, что он помнил о дяде с юношеских лет. Воспоминания были скупыми, но именно благодаря им федералы изменили мнение о Ниле в лучшую сторону. До этого они видели в нем исключительно сына Балтиморского Мясника, но, узнав, что он предпочел долгие годы скитаний оседлой жизни бок о бок с криминальным кланом, многие спецагенты взглянули на него по-новому.

В воскресенье Нилу дважды предлагали войти в Программу защиты свидетелей, и оба раза он отказывался. Информации, которую он предоставил, вполне хватало для уголовного дела; кроме того, он был готов дать свидетельские показания, если бы ФБР задержало кого-то из людей Натана, а до тех пор он предпочел бы, чтобы его оставили в покое. Если его включат в Программу защиты свидетелей против воли, он просто сбежит обратно в Пальметто. Лисы не допустят, чтобы Нил по-тихому исчез, сказал Эндрю. Они поднимут шум, привлекут прессу и будут рыть, пока Нил не вернется в команду. Агенты упрекнули обоих в эгоизме и безрассудстве, однако и Нил, и Эндрю стояли на своем.

Нил понял, что они победили, только после того как Браунинг бросил перед ним на стол несколько чистых бланков. Выяснилось, что первая форма – это заявление на смену имени и фамилии, вторая и третья – анкеты на выдачу паспорта и водительских прав, и последняя – заявка на перевыпуск карточки социального страхования в связи с заменой прочих документов. Ко второй анкете была прикреплена фотография Нила. Он едва узнал себя