Керни Зилла — его женская версия.

Возможно, это даже не настоящая их внешность, такая же, как имена.

— Мы пронаблюдаем вас ближайшие несколько дней, Ирлея, — говорит Зелл негромким, но очень насыщенным голосом. Его тембр куда выразительней всего облика магистра.

— У меня завтра игра, — вспоминаю я вдруг, — мне надо быть на поле.

— Во что играете? — спрашивает Зилла. Ее грудной голос завораживает не меньше.

— В ментелен, — послушно отвечаю я.

— Мы придем посмотреть, — кажется, Зелл оживляется.

— Нам нужно провести серию анализов и тестов, предлагаем начать прямо сейчас, — заявляет Зилла, и сразу понятно, что это вовсе не предложение.

— Мое присутствие вам понадобится? — с кислым выражением спрашивает декан.

— Благодарю, декан Тенебрис, — чуть склоняет голову Зелл, — мы справимся сами. Не смеем больше отрывать вас от дел.

Декан сдержанно улыбается, но если бы тут никого не было, точно захлопал бы в ладоши.

— Ирлея, — обращается он ко мне, — ректор Талироди распорядился оказывать всемерное содействие магистрам. И я от вас прошу того же самого. Это в ваших интересах. Киррна Плихан покажет помещение, где пройдут исследования магистров. Всего доброго.

Серые поднимаются, благодарят декана за содействие.

Плихан выводит нас из деканата, мы идем за ней по коридору. С тоской думаю, что мой отдых откладывается.

Мы в административном крыле, профессор оставляет нас в одной из переговорных, где ведутся официальные встречи преподавателей с начальством.

— Если что-то понадобится, просто наберите ноль-пять по внутреннему баяфелу, — говорит Плихан, — кто-то из дежурных администраторов вам поможет и при необходимости позовет меня.

— Постараемся не отягощать вас, — одаривает ее картонной улыбкой Зилла.

Мы остаемся втроем. Я напряженно смотрю на этих странных, пугающих магов.

— Не бойся нас, Ирлея, — говорит вдруг Зелл, — мы здесь, чтобы помочь. Мы хотим выяснить, действительно ли ты мраккиар. И если это так, ты получишь индивидуальные рекомендации по обучению.

Звучит ободряюще. Но первый вечер с магистрами проходит скучновато. Я заполняю бесконечную анкету на сто с лишним пунктов. Вопросы в ней касаются всего на свете. Моих детских привычек, болезней, блюд, которые я люблю и продуктов, что мне противны. Как объясняет Зилла, в процессе формирования мраккиара может иметь значение каждая мелочь.

— Магия прежде всего — тонкая связь с внешним миром, — голос Зиллы льется, как полноводная река, — эфирей подпитывается эфисферой и частицами, которые выделяются от мощных материальных объектов. Импульсы и нити пронизывают магическую оболочку, насыщают ее, образуют кокон. В твоем же случае магия льется внутри тебя. Конечно, если мы допускаем, что ты мраккиар.

Когда я заканчиваю с анкетой, у меня в глазах плывет, а пальцы немеют.

— Благодарю, — Зелл собирает исписанные листки, — а теперь небольшой анализ.

Зилла достает из плоской кожаной сумки лекарские принадлежности. Пробирки, трубки, острые иглы.

То, что происходит дальше, неприятно, но почти безболезненно.

— На сегодня это все, — отпускают меня магистры, — увидимся завтра, на состязании.

С чувством облегчения направляюсь в общежитие.

Иду, размышляя обо всем сразу. О разговоре с Кантелем и о том, правда ли я — неведомая зверушка, то есть обладательница редкого дара. Потом вспоминаю внезапно, что я не сама бросилась на горгулью, а кто-то меня толкнул в спину. А я ведь совсем об этом забыла… кто же это из четверых, стоявших за мной?

Спускаюсь по лестнице и вдруг замираю, занеся ногу над очередной ступенькой. Точнее, местом, где она только что была.

Лестница подо мной исчезает. Ступеньки тают.

Цепляюсь в перила и в ужасе кричу, представляя, как полечу в бездну.

— Летхит, что вы опять устраиваете? — слышу голос Плихан. Она спускается следом за мной.

— Ступеньки исчезли! — хриплю я.

— Очень смешно! — с чувством замечает профессор. — Ничего больше не придумали? И перестаньте уже раскачивать перила, вы их так выломаете.

Опускаю взгляд и вижу, что лестница на месте, а я нелепо раскорячилась над ступеньками.

Что это было?

С опаской иду дальше, испытывая жуткий стыд за эту стычку с Эдирадой. А потом вспоминаю, о чем думала перед тем, как произошли странности со ступеньками.

— Кто меня толкнул к Ляксе? — спрашиваю у Эльны, едва зайдя в комнату.

— Чего? — соседка поднимает голову от куклы, которую обряжает в новый костюмчик. Его прислали по почте ее сестры, сами сшили. До чего же трогательно. Что еще трогательнее, Фелиндрикс сидит на кровати соседки, скрестив ножки и внимательно смотрит за ее действиями.

Увидев меня, кукленыш даже не смущается. Машет ручкой!

На мгновение я даже забываю, с чем зашла. Но потом умудряюсь сосредоточиться.

— В ту ночь, когда горгулья ожила, на мостках позади меня была ты, Эфлон, Деркей и Такмар. Я собиралась осторожно дотронуться до Лякси, но кто-то мне так наподдал, что я с размаху ударилась о камень. Свежие раны сразу открылись и случилось… ну что случилось.

Эльна присвистывает:

— Ничего себе! А я еще думала, зачем ты так сиганула!

Она задумывается.

— Представь, я ничего такого не заметила. Но это точняк кто-то другой, на меня не думай. Честно.

— Верю.

Со вздохом сажусь на свою кровать, обращаюсь к фамильярчику:

— Эй, дружок, тебя ничего не смущает?

Филя поднимает руки и плечики, отрицательно мотает головой.

Вот же изменщик!

— Он тебя дразнит, — сообщает Эльна, — я ему кстати новые шмоточки пообещала. Но надо размеры снять.

Фелиндрикс проворно спрыгивает с соседского ложа и топает ко мне.

Забирается рядом при помощи крылышек, прижимается к моей руке, обхватывает лапками.

— Я не сержусь, — глажу его по голове, — был сложный день. А завтра еще труднее ожидается.

До сна успеваю почитать немного из заданного на завтра. В голове толком ничего не откладывается.

Выключаем свет, ложусь, прижимая к себе Филю, и стараюсь воспроизвести в памяти момент перед толчком в спину. Кто это мог быть? Что, если кому-то стало известно о моей особенности, и меня целенаправленно вели к тому, чтобы испачкать Ляксю кровью? Тогда и семена железа в перчатках — не просто гадость со стороны соперников, а звено той же цепи.

В Мракендарре ведется какая-то другая игра, кроме ментелена. Пока что мне непонятная. И от этого нехорошо.

С утра просыпаюсь уже уставшей, при этом не помню, что мне снилось. Может, всю ночь в ментелен играла и вымоталась, или Ляксю выгуливала. Вспомнив о бедной горгулье, понимаю, что вчера не помогала охране ее выгуливать. Становится стыдно перед зверушкой.

Еле привожу себя в порядок и плетусь за Эльной в буфет. Хорошо, что с утра она еще более неразговорчивая, чем обычно.

Как обычно, встаем за один стол втроем. Кирсея рассеянно