Кольнуло болью. Быстро коснувшись раны, он посмотрел на ладонь. Красная. Лёжа на земле, он пытался понять, кто нанёс удар. И не видел. Только стремительно гасло ощущение маны рядом и всё. Впереди среди варваров Кериан ощущал магов. Но далеко. Как же так смогли…

Рядом оказался матерящийся по-чёрному десятник. Подхватив за шиворот, он потащил мага ближе к строю, крича:

— Жги их! Сдохни! Но жги! Иначе все тут ляжем!

В бою всё изменилось. Пока убивали лидеров, варвары пошли в атаку. В том числе и их шаманы. На глазах чародея пронёсшаяся полупрозрачная тень разорвала горло одному воину Державы и оторвала щит вместе с рукой другому. Строй дрогнул, когда чужие копья смогли прорваться, повалив на землю ещё два тела.

Кериан сглотнул. Его потряхивало от страха, но он поднял руку. Нужно что-то самое простое и быстрое. Губы сами шепнули:

— Магическая стрела.

По воздуху промелькнул всполох и один из варваров отлетел назад с дырой в груди.

— Стрела. Стрела.

Прикрывавшему одного из шаманов воину в броне снесло голову. А потом прилетело в грудь и шаману. Мало маны. Маг потянулся к разлитой в воздухе силе, жадно вбирая каждую каплю. Легионеры, воспользовались его помощью, сплотили ряды и только десятник кричал:

— Ещё, маг!

Кери лишь тихо прошептал:

— Надо найти главного шамана… Того, кто убил Торвальда…

Сева оскалился и протолкнулся в первый ряд, бросив быстрый взгляд по окрестностям. Где бы он занял позицию, чтобы видеть всё? Да, только одно место подойдёт: холм в сотне шагов. Взглянув туда, он увидел сани, пару оленей и троих человек.

Метнувшись обратно, указал магу пальцем на цель. Воин был не уверен, те ли это, кто нужен, но надеялся, что у того есть способ проверить. Чародей немного постоял, внимательно смотря в ту сторону, и согласился.

— Одежда богатая, амулеты… Вроде, похож… Дай время…

— Немного потянем!

Десятник, подхватив копьё, встал в строй вместе со всеми.

Маг копил силы. Минута. Две, оплаченные кровью упавших легионеров. Должно хватить…

— Стрела.

Перед ним собрался шарик света, больше и сильнее предыдущих. На выдохе Кериан отправил снаряд в цель. Шаман стоял далеко, в полной уверенности, будто до него не добьют. На таком расстоянии его и не видно толком.

Ошибка.

Магический снаряд вошёл местному колдуну прямо в богато украшенную вышивкой и увешенную амулетами грудь. И взорвался, раскидав по округе обломки мяса и костей.

Маг, выдохнув, отпустил заклинание дальнозрения. Его потряхивало. Однако немного силы он оставил, так что отправил слабый заряд в одного из варваров. Выждал, копя силы. Отправил ещё одну Стрелу Маны. Они выходили совсем слабые, едва способные пробить толстую доску. Но варвары умирали. Один, второй. Пятый.

Этого хватило, чтобы уставшие пытаться прогрызть строй дикари начали отходить.

Выпускник прикрыл глаза.

— Отдохни, маг. Но как отойдут, сможешь убить несколько лучников? Очень надо, тогда есть возможность, что отступят окончательно.

Кериана мутило. От запаха крови и дерьма, криков раненых, но он кивнул. Эффект эликсира пока действовал, становилось лучше.

Посидев минуту, пока арбалетчики перестреливались с врагами, он активировал дальнозрение и, подняв руку, шепнул заклинание.

Могучий варвар в доспехах, стоявший во весь рост, принимая на своё «крыло» ответный огонь арбалетчиков и лучников Державы, дёрнулся, когда магический снаряд пробил щит, войдя ему под ключицу. Постоял немного и рухнул назад.

Нацелившись на другого, Кериан опять атаковал. Убил. И продолжил копить силы.

Десятник довольно потёр ладони:

— Повтори три раза и они уйдут.

Хватило двух. Поняв, что перестрелка не на их стороне, потеряв шаманов, не зная, как пробить строй в ближнем бою, кочевники медленно отступали.

А десятник уже командовал, организуя перевязку раненых и подготовку саней к возвращению в посёлок. Впрочем, всё же, выбрал момент, чтобы подойти к сидящему в прострации чародею.

— Спасибо, брат. Без тебя бы всех положили стрелами и волшбой.

Кериан вяло отмахнулся, а легионер осмотрел поле боя и сплюнул на залитый кровью снег.

— Нам нужно больше магов. Иначе перебьют. Поможешь? Денег найдём.

Чародея грызли сомнения, будто хоть кто-то на этот, весьма опасный край света, поедет, но, тем не менее, кивнул. Очень хотелось жить…

Глава 1

— Засыпай!

Худощавый неряшливый могильщик скинул тулуп и уверенно заработал лопатой, закидывая землёй свежую могилу.

Полуседой, просмоленный всеми ветрами моряк повернулся к дюжине собравшихся на кладбище людей. Оглядел их тяжёлым взглядом, сплюнул и произнёс:

— Капитан, чтоб его боги поимели, был мудаком. Но мудаком своим. А что пил по-чёрному и на расправу скор? Не он первый и последний! Так давайте же славно напьёмся сегодня за его душу!

Собравшиеся моряки расплылись в улыбках, а старший помощник капитана, хотя теперь уже новый капитан рыболовного баркаса, повернулся к хмурому, русоволосому и зеленоглазому подростку, стоявшему ближе всех к могиле:

— Рик, пойдём с нами. Помянем батю твоего. Сам знаешь, он не хотел, чтобы ты слёзы лил. Сказал бы что-нибудь, вроде: «Все сдохнем, не ссать!»

— Я подойду попозже, — поджал губы парень. — Постою, попрощаюсь.

— Ждём, — кивнул моряк и показал на могильщика: — Парнями за всё уплачено, не переживай.

Моряки всей гурьбой отправились в кабак поминать бывшего начальника. А парень остался, наблюдая за тем, как забросали могилу, поставили небольшую оградку, да воткнули столб с надписью: «Здесь покоится Альбрехт де Вельд. Человек, который любил свою жену больше жизни. Жил трудно, умер легко!»

Слёз не было. Его предок был невыносим. Рик плохо помнил мать, она умерла от болезни, когда ему было три года. После смерти жены отец стал совсем невменяем и, схватив сына в охапку, уехал на, как ему казалось, край света. Начать новую жизнь.

И если работу опытный моряк нашёл моментом, то «новая жизнь» не сильно задалась. Мужчина начал сильно закладывать за воротник. Обычно Рик видел отца злым с похмелья перед выходом в море, когда он, как говорил, пытался вбить немного разумения в ребёнка деревянным мечом. Или пьяным в стельку между рейсами.

Иногда отец впадал в какое-то покаяние, горячо обещал, будто больше не будет пить, старался учить сына различным премудростям. К сожалению, хватало его не больше, чем на две-три декады, а потом всё продолжалось снова.

Последние полгода дела пошли намного хуже. Отец полностью не просыхал уже и на выходах в море — что раньше было его главным бастионом здравомыслия. И умер не такой старый мужик именно от этого.