На следующее утро Уткохвост ловила с ней рыбу. Они выманивали её из воды, затем кусали за глаз, чтобы убить. По берегу пронеслись два водяных коня, мышцы играли под кожей. Вожак встряхнул головой, гарцуя, и Уткохвост завизжала что-то одобрительное и непристойное.

Я некрасива, — подумала Жабка, и память о Халиме ответила: — Нет. Но ты интересная. И грустная.

— Ты неспокойна, — сказала Старшая, проводя когтистыми пальцами по серебряному шраму на ладони Жабки, затем, задумчиво, по лбу, где поцелуй всё ещё жёг кожу.

— В мире смертных был человек, который помог мне. Я ушла, не попрощавшись.

— Это важно было сказать?

Жабка уставилась на свои пальцы, на перепонки у основания. Было ли это важно? Он был смертным, а Жабка… чем-то иным. Чем-то промежуточным. Чем-то меньшим, а не большим. У неё не было семьи, своего народа, а её скудные знания о мире смертных отставали на два века. Возможно, она была бы для него лишь обузой.

И всё же…

Он любит истории. А я знаю так много. И говорит, его мать добрая.

— Да, — сказала она. — Думаю, важно.

— Тогда ты должна вернуться, — сказала Старшая, словно это было проще простого.

— Что? Но… может, я останусь ненадолго? Он хотел, чтобы я встретила его мать, и, может, бенедиктинского монаха, и раввина…

Глаза старого чудовища прикрылись от улыбки.

— Ты переживёшь его. На тысячу лет. Мы будем здесь после. Мы всегда будем здесь. Ты наша, а мы твои.

Она прижала Жабку к себе и запела колыбельную о рыбах, спящих на дне ручья, и руках, выхватывающих их из ила.

Уткохвост снова всплакнула. Уткохвост всегда плакала. Тенекрылка ничего не сказала, но сунула Жабке рыбу.

Водяные кони вышли, фыркая, из воды, сильные и опасные. Жабка вскочила на спину одному, и он ринулся в воду, в глубины озера. Она вцепилась ногами, чувствуя, как мышцы водяного коня напрягаются, пробиваясь между мирами.

В Фейри прошло почти два сезона. В мире смертных луна клонилась к закату, воздух серел перед рассветом.

Поездка на водяном коне не была такой мягкой, как на зайце с лунными глазами. Жабка держалась изо всех сил. Он перепрыгивал ручьи, и вкус воды подсказывал ей направление, так что она могла указывать путь, а его маленькие чёрные уши ловили команды. Затем он мчался, быстрее любой смертной лошади, стремительный, как паводок.

Перед самым рассветом конь остановился. Жабка соскользнула вниз, неловко, прежде чем он смог сбросить её. Водяные кони находили это забавным.

Он фыркнул на неё. Его дыхание пахло последним вздохом тонущего, а глаза сверкали кроваво-чёрными тенями.

— Спасибо, — сказала Жабка.

— Позови, если понадоблюсь, — оскалился он. — Может, приду. Может, утоплю.

— Ты не можешь утопить меня, — рассмеялась Жабка.

— Тогда отвезу домой.

Она кивнула.

Он развернулся и помчался прочь. Его копыта оставляли за собой лужицы с крутящейся водой.

Жабка глубоко вдохнула смертный воздух. Да. Однажды она позовёт его и вернётся домой.

А сейчас она шагнула через гребень холма к остывшему костру, где Халим только начинал просыпаться.

Благодарности

Давным-давно, в 2015 году, в моей другой жизни автора детских книг, у меня вышла книга «Гарриет Непобедимая» — первая часть серии «Принцесса-хомяк». Гарриет, главная героиня, была отважной и уверенной в себе, а ещё — принцессой в пересказе «Спящей красавицы» (и хомяком). Это была весёлая история, и я получила огромное удовольствие от её написания, как и многие читатели.

Но, как неизбежно случается при пересказе сказки — по крайней мере, у меня — в голове осталась куча неиспользованных возможностей. Направления, по которым я могла бы пойти, но не стала. Персонажи, которых могла бы развить, но предпочла других. Неисследованные темы, нераскрытые идеи — обычный писательский багаж. И всё же в этот раз было иначе. Он не исчез.

Видимо, я ещё не закончила со «Спящей красавицей»… или, может, сказка не закончила со мной.

Обычно я разбираюсь со сказкой, подвергая сомнению все её предпосылки, начиная с того, кто здесь герой, а кто злодей. Злая фея, проклинающая Спящую красавицу, конечно же, считается злодейкой. (И да, мне очень нравился фильм «Малефисента», но даже там принцесса — одна из «хороших».) В этот раз я задумалась: а что, если принцесса и есть злодейка? В конце концов, зачем запирать кого-то в терновой изгороди? Чтобы удержать. Потому что есть причина не выпускать её. Потому что она опасна, а ты, возможно, не слишком искусная фея, и это всё, что ты смогла придумать.

Я написала три абзаца с этой идеей, и Жабка практически упала мне в руки уже готовой. Я быстро осознала, что пишу полную противоположность только что законченной книги. (Трудно представить двух менее похожих персонажей, чем Жабка и Гарриет, хотя я люблю их обеих.)

С Жабкой история потекла сама собой. Это прекрасное чувство. (И, увы, редкое.) Многие персонажи уносят сюжет вперёд, а я остаюсь позади, судорожно записывая, но Жабка была очень вежлива. Её прошлое раскрывалось почти одновременно с моим печатанием. Я узнала, что её вырастили зелёнозубые, когда написала это предложение; поняла, что она может превращаться в жабу, когда она сделала это на странице — все те маленькие открытия, которые случаются при написании книги, но происходили со скоростью моего набора, без часового созерцания стены или растяжения запястий в попытке угнаться.

Это было по-настоящему мило, и если бы меня спросили о «Терновой изгороди», я бы, наверное, сказала, что это добрая книга. А потом кто-нибудь непременно указал бы, что героиню вырастили пожирающие детей рыбы-монстры, а злодейка мучает людей и оживляет мёртвых, и мне пришлось бы размахивать руками и кричать: «Но она добрая! Правда!» — потому что я не всегда хорошо оцениваю тон своих работ.

…Я всё ещё считаю её доброй, чёрт побери.

Ещё забавный факт о «Терновой изгороди»: это первая книга, которую я продала в Tor, хотя вышла она позже пары других — таков издательский бизнес. Я написала большую часть, отложила в ментальный сундук и не знала, что с ней делать. В то время было сложно пристроить новеллу. Один журнал прямо сказал, что не может предложить мне достойный гонорар, что я уважаю, но в итоге у меня осталась эта странная «неправильной длины штуковина».

А потом я увидела, что у Tor открыт приём новелл.

«Хм, — подумала я. — Надо отправить. Когда там дедлайн?»

А через несколько минут: «Погодите-ка… у меня же есть агент! Агентам не нужно ждать! Они могут просто отправлять книги!»

(Я написала больше сорока книг, но