«Бояться пустого сада — все равно, что бояться самого себя», — подумалось Артуру, и он, храбрясь, начал исследовать развалины дома. Конечно же, он здесь оказался не случайно. Он сам хотел сюда попасть и даже загадал это в своих мыслях. Это был его дом. Вернее, то, что от него осталось. Просто тут давно никто не жил. Хозяева, вероятно, переехали в другое место, оставив все на откуп природе. Только вот почему всю свою сознательную жизнь Артур провел у старой Левруды, а не здесь, в этом чудном, таинственном саду? Почему не помнил старый фундамент, обнесенный камнем на старинный манер? Почему не играл возле этих прекрасных кустов жасмина, которые, к слову, уже стояли в полном цвету?

Быть здесь впервые в жизни и в то же время чувствовать свою связь с этим местом — странное то было чувство, и пугающее. Будто прошлое, подобно коршуну, вцепилось в него когтями, терзая и причиняя страшную боль, но не расправлялось до конца, не убивало, ибо пока все мучительные вопросы мальчика-сироты оставались без ответа.

Дом был невелик по размеру — это все, что можно было угадать по оставшимся развалинам. Артур старался просматривать каждый камешек в округе, чтобы не пропустить какую-нибудь вещь, которая смогла бы пролить свет на жизнь бывших хозяев дома. Мальчик нашел заржавевшую лопату для работы в саду — она валялась неподалеку от развалин и являлась таким же бесхозным атрибутом, как и всё здесь.

А потом Артур увидел лестницу. Это действительно была удача! Значит, подвальное помещение более или менее сохранилось, и там могло быть что-то… Небо стремительно темнело, а старинная, казавшаяся теперь черной лестница настойчиво уводила за собой в прохладные глубины того места, что раньше могло считаться самым укромным уголком дома. Артур нерешительно остановился на первой ступени и с тоской посмотрел на небо. Если бы не подступающая ночь, если бы тут было хоть одно живое существо… Но перед ним был только мрак и эта лестница, будто дорога, ведущая к самым жутким тварям, которых только могло создать богатое воображение. Позади надрывались севухи, словно подгоняя юношу скорее уйти в подземелье. И Артур стал осторожно спускаться, стараясь не поскользнуться на влажных, поросших мхом ступенях.

Мальчик изредка оглядывался, посматривая на спасительный клочок открытого неба. Однако спустя какое-то время, он обернулся и к своему ужасу обнаружил позади себя только лишь черноту. Она поглотила его со всех сторон, уничтожила всю его смелость и, если бы не терзавшее его любопытство, то он, вероятно, закричал бы от страха и ринулся наверх со всех ног. Запах гнили и сырой земли становился все сильнее и наконец Артур понял, что оказался в подвале. Мальчик не видел ничего, даже собственных рук, которыми он держался за мокрую, склизкую стену.

Превозмогая страх и отвращение, он начал наощупь пробираться вперед, исследуя помещение, в которое попал. Ему казалось, что он разгребает могилу с мертвецами. По крайней мере, тут пахло именно так, как должно было бы пахнуть в каком-нибудь фамильном склепе. Однако, пройдя чуть вперед, Артур увидел, как тоненькой струйкой сквозь дыры в полу первого этажа пробивается свет. И пусть снаружи уже не так светло, как днем, все-таки можно было разглядеть черные стены и груды мусора.

Вдруг откуда-то послышался осторожный шорох. Мальчик замер в страшном волнении. Из глубин подземелья вылезла тощая крыса. Какая же дряхлая и старая была эта жительница мрака! Она досадливо посмотрела на непрошенного гостя и снова нырнула в темноту. Во всяком случае, Артур тут был не один. Эта мысль придала мальчику храбрости и он, опустившись на колени, стал аккуратно ощупывать холодный земляной пол.

Чего тут только не было: тряпки, садовый инвентарь, полусгнившие подушки… От всего разило ужасным смрадом. К этому запаху примешивался еще один. Слабый, едва различимый, но такой знакомый. Что же это было? Артур брал старые вещи, втягивая воздух носом, пока, наконец, не понял, что это был запах дыма. Мальчик присел возле неразобранного мусора и закрыл глаза.

Дым… Густой, тягучий как ириска и такой вездесущий, проникающий во всякое место, даже тайное. Тайное место… И тут клипсянин кое-что вспомнил. Перед Артуром начали появляться видения из его далекого прошлого. И воспоминание это словно родилось из того самого дыма, сначала бледное и густое, потом оно стало обрастать красками и звуками.

Сперва появилась женщина. Черноволосая, стройная, как ива, прекрасная и естественная, без всякого притворства, излишнего кокетства и прочих женских ужимок, с большими карими глазами, в которых сквозила отвага, честность и прямолинейность. Глядя на весь ее прекрасный образ, прямой стан, гордую посадку головы и волевой взгляд блестящих карих глаз, создавалось даже впечатление, что в этой хрупкой на вид женщине сосредоточено куда больше мужских качеств, чем женских. На ней было строгое коричневое платье, и от нее пахло чистотой и свежестью. Женщина находилась уже не в дымке — красивое лицо было настолько ярким, что ослепляло. А может, это позади так светило солнце?

Большое строение за ее спиной было едва различимо. Наверное, это ее дом. Можно было предположить, что белая тень за ее хрупкими плечами — это высокая стена. И все вокруг такое странное, чудаковатое, и только в одно можно было поверить в этом нежданном воспоминании — как сильно и беззаветно женщина любит Артура. Даже сейчас, сквозь дымку времени, она смотрела на него как в тот день, как, наверное, любая мать смотрит на своего ребенка.

А потом все изменилось. Безмятежная атмосфера была разрушена, оставляя вокруг себя непонятную тревожность. Все началось с тихого, на первый взгляд вежливого стука в дверь. Вероятно, к женщине пришел гость, но вряд ли желанный, ибо она в панике схватила своего маленького сына и понесла его куда-то вниз. Это же и есть подвал? Хозяйка дома уже не выглядела такой радостной, как раньше, и пусть даже это не было заметно по ее ровному, безмятежному лицу, но Артур почувствовал страх.

Потом этот страх стал нарастать; подобно нашествию насекомых, подобно тараканам он заползал во все недоступные места. Она оставила маленького Артура в подвале в полном одиночестве. Ребенок плакал, ему было страшно; сейчас, глядя на самого себя в детстве, юноша тоже не мог сдержать слез, которые непроизвольно катились с его щек, оставляя мокрые дорожки.

Что было потом? Страшный грохот, как если бы неизвестный какой-то невиданной силой снес половину дома. Услышав только этот страшный, несший в себе некую разрушительную силу звук, Артур непременно понял,