— Отдыхайте, — сказал я. — Я схожу на разведку. Осмотрюсь, что да как.

— Я с тобой, — устало поднялась Ольга.

— Нет, — покачал я головой. — Отдохни тоже. Вижу, вымоталась. Не волнуйся, тут безопасно… Ничего со мной не будет.

Она вздохнула, подчинившись, опустилась на землю и прислонилась к стволу дерева. Подставила лицо, руки, шею под солнце. Благо, погода нас баловала — тёплое осеннее солнце хоть немного снимало усталость.

* * *

Я решил подняться повыше по склону, разведать: есть ли вообще смысл двигаться дальше в гору, или лучше держаться вдоль. Сбоку гора казалась пологой, но если лезть всё вверх да вверх, сил не хватит: неподготовленный человек через пару сотен метров выбивается из дыхания. Я уже привык, двигался без особого напряга.

Оглядывался я спокойно, подмечая всё. Большие деревья постепенно сменялись низкорослыми, на камнях проступили желтые кляксы лишайника, попадались цепкие ползучие кустики.

Захотелось пить. До вершины ещё далеко, а пересохшее горло скребло, язык прилипал к нёбу.

И тут мне попался горный ручей. Хилый, тонкий как ниточка и кривой. Струйка, больше похожая на слезу. Он облизывал камни, тихо журча, но напиться из него толком нельзя: некуда погрузить руку, просто тонкая плёнка воды стекает по каменной поверхности.

Я пошёл вдоль ручья, спускаясь вниз с другой стороны горы. Может, дальше он расширится, можно будет зачерпнуть и напиться самому, да и другим принести. Посудина у нас имелась: котелки, кастрюльки, что прихватили из домика. А ещё пару часов без воды — и жажда начнёт мучить всерьёз всю группу.

Шёл-шёл за этой ниткой, пока она не нырнула в расщелину меж камней и вовсе не исчезла из виду. Вот шельма…

Но я всё равно явственно слышал журчание — откуда-то из-под земли. Походил кругами, оглядывался — нигде ничего не видно. И тут взгляд зацепился за раскидистый куст с жёлтыми листьями, красивый, широкий. Именно из-за него, словно из-за живой ширмы, доносился звук воды.

Я раздвинул ветви и увидел чёрную дыру. Настоящая пасть, куда запросто пролез бы и Ворон. Похоже, это вход в пещеру.

Я прислушался, замер. Тишина. Поднял с земли камень, кинул в зев. Камень глухо поскакал вниз, ударялся о камни, эхом отдавалось далеко. Значит, глубоко.

Я вдохнул, пригнулся и полез туда сам. Сначала ползком, на четвереньках, пока потолок давил на плечи, но вскоре уже смог выпрямиться в полный рост.

Ну ничего себе…

Пещера расширилась, и я очутился в просторном подземном зале. Откуда-то сверху пробивался тусклый свет — значит, где-то в потолке имелась расщелина, узкая, но достаточная, чтобы разогнать мрак. Глаза привыкли, и я смог рассмотреть всё вокруг.

Сбоку, между камнями, вырывался наружу тот самый ручеёк. Он образовывал крохотное озерцо в глубине пещеры, размером не больше самой обычной комнаты. Вода здесь была. Чистая, проточная, холодная. Значит, не застоится и не дождевая. Я задумался… Укрытие, крыша над головой, стены, вода — место неплохое. Даже очень неплохое.

Я напился вдоволь, вытер рукавом рот. Умыл лицо, шею, руки. Ледяная вода освежила, сбила пелену усталости. Так что я уже бодрее выбрался наружу и направился к своим.

Когда дошёл, они всё так же лежали: кто вповалку, кто, прислонившись к дереву, ловили каждую минуту отдыха, копили силы. Знали, что скоро я снова погоню их вверх по склону. Дед прикорнул и даже похрапывал, мажорчик лежал с закрытыми глазами, будто спал. Или прикинулся летаргическим кузнечиком.

Только Евгения не сидела без дела — бродила по стоянке, смотрела вдаль.

— Ты чего? — спросил я.

— Я что-то слышу, — нахмурилась она. — Какой-то гул… шум.

— Вертолет?

— Нет… Похоже на моторную лодку. Хотя, может, ошибаюсь.

Я прислушался — ничего.

— Тихо вроде.

— У меня слух обострился в последнее время, — сказала Евгения. — Ты просто не расслышал.

И я понял: это действие препарата. Что ж, хорошо — ещё один шанс в копилку для выживания нашей группы.

— Звук сейчас идет? — спросил я.

— Нет. Затих.

— В любом случае, — сказал я, — проверять, что это было, не пойдём. Ясно же: скорее всего, враги. Но у меня есть прекрасная новость.

Последние слова я проговорил уже громче, на весь лагерь.

— Что за новость? — оживилась Евгения.

— Друзья, подъём! Подъём! — я захлопал в ладоши, обращаясь уже ко всем. — Цыгель-цыгель, ай-лю-лю! — подбадривал я их, улыбаясь, подкидывая шутки. Советские комедии в этом ещё никогда не подводили.

Наконец, убедившись, что все проснулись и внимают, я объявил:

— Я нашёл нам убежище.

— Ура! — всплеснул руками мажорчик. — Наконец-то пожрём и поспим!

— И не только… А может быть, — сказал я, — и на завтра там останемся. Никуда не пойдём.

— Как это⁈ — недоуменно уставился на меня Костя.

— Штука в том, что это отличная пещера Там есть вода, крепкие стены. Место незаметное. Мы можем просто переждать там, а потом спустимся в долину, пойдём вдоль реки и выйдем к поселению, когда всё немного поутихнет, когда нас перестанут искать. Я не знаю, сколько придётся проторчать тут, но это один из вариантов. А вы сами видите — гора всё круче, дальше может и не попасться хорошего укрытия. Если похолодает или дождь пойдёт — можем просто-напросто замёрзнуть. Мы не знаем, какая погода нас ждёт в ближайшие дни.

— А Максим дело говорит, — хмыкнул Ефим, поднимаясь и позевывая после дрёмы. — Ох… такой сон приснился, такой сон… Нюрка с моего посёлка, она…

— Тише, тише, дед, — скривился мажорчик. — Не хочу даже слушать! Фу, фу-фу! Не надо про стариков…

— Эй ты, извращённая душонка! — вспыхнул Ефим. — Ты чего подумал-то? Нюрка — доярка. Она меня парным молоком поила. Во сне!

Мы рассмеялись, Костя опять скуксился, поняв, что попал впросак, но помалкивал. Группа собралась и двинулась туда, где я нашёл пещеру.

Всё это время зэк, наш новый попутчик, шагал молча. Оглядывался, вертел башкой, будто запоминал дорогу. Или что-то