Союз Всадников тоже присутствовал на пробном турнире. Хоть они и не играли вместе со всеми, но тем не менее переоделись в парадные костюмы, чтобы лишний раз покрасоваться на публике. Впереди них стоял дядюшка Жером, их тренер, довольный и приосанившийся. Он краснел каждый раз, когда внимание зрителей в амфитеатре обращалось на его команду. Все комплименты Всадникам старик наивно принимал на свой счет, но, являясь по своей природе скромным человеком, смущался, и его пухлые щеки то и дело по-девичьи розовели.

Зрители также удостаивали своим вниманием нового скорохода Морских львов, который был, на их взгляд, слишком молодым и неопытным для того, чтобы участвовать в игре в качестве добытчика яиц.

Амфитеатр был переполнен — некоторые опоздавшие и не успевшие занять себе вовремя достойное место локтями и ногами пробивались в толпе, порою даже пытаясь сесть на других, более прилежных зрителей. Парочка предприимчивых Лекарей даже придумали брать венгерики за такие «посадочные места». Посмотреть на игру с колен другого можно было всего за один венгерик. Платить, конечно, никто не хотел, но зрелище стоило того. И неспроста — ведь сегодня была не просто тренировка, проходившая под четким контролем заносчивого Чака Милого. Это уже настоящая игра, пусть даже и репетиционная.

Перед началом все команды встали друг напротив друга, и прозвучало три гимна, к которым добавились громкие поощрительные хлопки со стороны многочисленных зрителей.

— Не подведи нас, скороход, — суровым голосом проговорил Дэлгх, один из нападающих Морских львов, обращаясь к Артуру. Тот немного смущенно кивнул головой. Он был бы рад никого не подводить, однако это зависело не только от него. Если он сделает промашку сейчас, то не видать ему игры как собственных ушей. Артур скосил глаза в сторону трибун — Даг де Вайт восседал в амфитеатре на камнях, словно король на троне, и на его худощавом остром лице то и дело появлялась длинная, хитроватая улыбка. Он с удовольствием оценивал игроков и сравнивал их между собой, будто рассматривал орехи и пытался найти среди них один гнилой.

Где-то там же сидели девчонки из группы Львов — Диана, Триумфия и Милли Троуд. Последняя пришла исключительно из-за Чака Милого. Артур очень надеялся, что Диана все-таки появилась на пробной игре по другим причинам, однако, увы, надежда эта была весьма слабой.

Наконец птички каждой команды озвучили свои голоса, и по звуку горна началась игра. Перемещаться по воздуху, петляя вокруг крутой башни, оказалось гораздо сложнее, чем ожидал Артур. На каждое гнездо игрокам давалось по десять минут — совсем немного. По крайней мере, для старого Тритона, который только и успевал, что подняться наверх к птичке с яйцом. Артуру еще нужно было время на то, чтобы справиться с одним из защитников — троих других сдерживали его напарники-нападающие.

Команда Морских львов сперва устремилась к башне лекарей — Артур взмыл в воздух, стараясь как можно быстрее набрать высоту. Тритон сразу же покрылся испариной и стал тяжело дышать.

— Артур! — крикнул ему Дориус, еще один нападающий Морских львов. Этот парень обожал всякие розыгрыши. Достаточно было вспомнить, какую шутку они с Помпилиусом провернули над бедным Тодом. Однако сейчас его голос отнюдь не звучал шутливо, скорее осуждающе.

— Ты как, можешь лететь быстрее?

— Я… постараюсь! — в ответ крикнул Артур и в отчаянии сжал бока старого Тритона. В этот момент чья-то птичка закричала о том, что у нее уже успели утащить яйцо. Невезучей командой, первой лишившейся одного из яиц, оказался союз Энергетиков. Антуан Ричи пропустил скорохода, недостаточно хорошо справившись со своей ролью защитника.

Десять минут прошли так быстро, что Артур так и не успел ничего предпринять. Снова прозвучал горн, что означало не что иное, как команду перелетать к следующей башне.

— Ну-у-у! — послышался недовольный вопль с трибун, где сидели болельщики Морских львов. А у некоторых зрителей из Энергетиков появились в руках плакаты со следующим содержанием: «Артур, ты на кляче подведешь всех — не иначе!»

Следующей на пути клипсянина оказалась башня Энергетиков. Они уже оправились от своих потерь и теперь воинственно поглядывали вокруг, не подпуская широкими щитами ни одного из нападающих. Антуан Ричи и Деджери держались довольно неуверенно — за них отдувались старшекурсники.

Артур сразу устремился к заветному гнезду, где призывно блестели на солнце красивые позолоченные яйца. Мальчик уверенно пробирался к ним, пока не почувствовал сильный удар в бок. Кто-то из Энергетиков сделал вид, что это было нечаянное столкновение. Ухмыляясь, нагловатый парнишка лицемерно извинился перед Артуром, чтобы не нарушать кодекс чести игры.

— Прошу прощения! — хитро мигая темными глазками, прокричал он. Исходя из кодекса вежливости, Артур должен был остановиться и принять извинение, но он этого не сделал, не считая нужным соблюдать правила, являвшиеся по сути лишь формальностью.

Вместо этого юноша ловко проскочил прямо под своим обидчиком, выхватив при этом яйцо из гнезда. Именно в эту секунду послышался звук горна и сразу за ним писклявый голос птички Энергетиков. Морские львы приободрились. Плакаты как-то незаметно убрали.

«Молодец, Тритон!» — подумал про себя Артур и почувствовал, как животное под ним млеет от восторга и гордости. Наверняка Тритон списал подобную удачу на свою бороду, которая, по его мнению, служила отличным отвлекающим средством.

Игра длилась еще тридцать минут. За это время многое произошло. Во-первых, Морские львы тоже потеряли яйцо. А во-вторых, Артур с успехом добыл еще одно — на этот раз у Лекарей. Здесь уже ликовали все без исключения, с удивлением глядя на крошечную фигурку, с такой уверенностью державшуюся на спине комичного животного с длинной развевающейся на ветру бородой. Правда, к огромному огорчению Львов, на этой счастливой ноте везение Артура закончилось. То ли Тритон устал, то ли игроки соперников стали ожесточеннее отбиваться щитами — но ему не удавалось подлететь даже на единометр к гнезду.

А в самом конце состязания и вовсе случилась неприятность. Неожиданно Артур почувствовал себя нехорошо. У него сильно закружилась голова, и ему вдруг отчаянно захотелось оставить Тритона и сбежать туда, где находится более близкое ему существо, с которым его уже связали, по словам Тина, таинственные узы кадоросамы. Горечь утраты, которую может ощутить только всадник, желание увидеть Баклажанчика и страх — все это слилось в едином порыве, чего не мог не ощутить и сам Тритон.

Старый единорог, надо отметить, ужасно возмутился, ибо гордому животному уже начало казаться, что Артур готов всецело стать его всадником и забыть своего