По улицам, и барабанной дробью

За окнами невроз или психоз

Встречает городское половодье

Нахлынувших после зимовья чувств,

Дыханья дождевого, городского.

Я не волшебник, я ещё учусь,

Но, повторяя это слово в слово,

Я начинаю время перемен,

Один лишь дождь останется навеки.

Изысканно свингующий джазмен,

Он станет самым близким человеком

Для всех твоих невольниц и рабов,

Мой сумасшедший город терриконов.

Весна пришла, и музыка дворов

Взрывает мир мобильных телефонов.

Дождь бьётся в окна в доме у реки

И повторяет вымыслы другие:

«В Донецке дождь, плащи, дождевики,

Беспрецедентных зонтиков стихия».

Подозрения Вайса оправдались. Каждый из срубов окружала защитная магия. Когда Тьмы, а когда и самая обычная стихийная, но сила ставивших заклинания вызывала уважение. Игорь и Вано трудились в связке. Эту технику они отработали уже давно и довели до совершенства. Могучий, но крайне нерасторопный в работе с магией грузин просто собирал из окружающего пространства частицы силы и передавал по защищённому каналу Игорю, а тот уже решал сложные задачи, которые по плечу искусным волшебникам. Выявлял ловушки и обезвреживал их. Маги прекрасно справлялись, Вальдемар мог гордиться соратниками. Только один раз, Игорь допустил оплошность и облако смертоносной эманации вырвалось из-под контроля. Чего там только не было намешано: и брюшной тиф, и бубонная чума, и сибирская язва… Несколько смертельно опасных болезней Вайс не опознал. Возможно, это были новые штаммы, разработанные на Украине в секретных лабораториях, организованных США. Но Эд Покроу бросил навстречу чёрно-зелёному облаку заразы пригоршню высушенных и измельчённых дубовых листьев. В полёте его магия сформировала стайку бабочек, облепивших вражеское заклинание, смяла его до размера теннисного мячика, который Али ибн Рашид поймал в кожаный футляр, исписанный строчками из Корана. Поймал, захлопнул крышку и спрятал в глубинах кармана, коих в его обширных шароварах насчитывалось не менее десятка.

Вальдемар в это время направил трость в круг с гескаграммой. Из пасти собачьей головы, которая выполняла роль набалдашника, вырвалась тонкая струя алого пламени. Как будто резак. Благородный огонь выжигал оккультные знаки и символы полностью, не оставляя даже оплавленных кусочков и окалины. Мага-хранителя окутал жёлто-голубой дым, едкий и смрадный. Там, где испарения соприкасались с кожей, она начинала зудеть и покрывалась мелкой красной сыпью. Вайс ругался на трёх языках попеременно и хвалил себя, что сразу догадался создать, непроницаемую для ядовитых газов, воздушную маску вокруг лица. Но, как бы там ни было, дело двигалось быстро.

Через четверть часа от культового сооружения не осталось ничего.

Вальдемар не обольщался: уходить рано. Любой маг, будь он на стороне Добра или Зла, создаёт защиту таким образом, что стороннее вмешательство становится ему известным в тот самый миг, когда было совершено. Следовательно, адепты демонических сил уже получили сигнал и будут здесь с минуты на минуту. Их не остановит ни артиллерия, ни ПВО, ни бойцы комендантской роты. Отвести глаза обычным людям – задача, которая по плечу магу начиная с четвёртой категории, а раз так – нужно готовиться к бою.

Знаком попросив Исаева проделать отдушину в защитном куполе, Вальдемар выгнал сильным потоком воздуха остатки ядовитых испарений и убрал маску.

– Поздравляю, друзья! – сказал он, с наслаждением делая глубокий вдох. – Первый этап мы завершили слаженно и без потерь. Переходим ко второ…

Воздух справа и слева от него задрожал, как в летнюю жару над раскалённым асфальтом. Мерцание оформилось в вытянутые по вертикали овалы, по которым пробежали волны, неровные и судорожные, но довольно быстро поверхности успокоились, приобрели зеркальную гладкость и блеск.

Вальдемар понял, что сейчас произойдёт. Ему доводилось видеть работающие телепорты. Магия очень сильная. Она по плечу только магам первой категории, да и то не каждому. Вот обладатель трёх сердец может создавать хоть дюжину таких проходов за раз.

На зеркальных поверхностях появились вертикальные линии, делящие их строго пополам. Линии превратились в щели, которые раздвинулись, как шторка-диафрагма старинного фотоаппарата. Из тех, которые «сейчас вылетит птичка».

Предельно сконцентрировавшись, Вайс вобрал как можно больше магии Земли и Огня. Всё, что было сегодня, это просто лёгкая разминка перед настоящей схваткой. Судя по мощи мага, который сейчас ступит на террикон, силы не равны. Даже вшестером они против него как бульдоги против слона. Но и бульдог, умирая, может прогрызть хобот королю саванн и джунглей так, что тот через некоторое время он умрёт от гангрены или от голода, потому что не сможет подносить пищу к пасти. Сдаваться на милость победителя донецкие маги не привыкли. Не та закалка.

Спустя пару секунд порталы открылись полностью.

Вальдемар создал щит, одновременно превращая трость в джедайский меч.

Позади тихонько запел Исаев, возвращая непроницаемость защитному кокону:

– Я видел сон: донецкий теплый дождь,

деревьев шелест, окна, небо крыш,

и тонких пальцев трепетная дрожь,

и комнаты мучительная тишь.

Игорь и Вано напряглись. Канал передачи энергии, связывающий магов, запульсировал от натуги, напоминая кишечник какого-то фантастического зверя.

Из правого портала шагнул неестественно прямой Квентин де Грие. За плечи его удерживал огромный белый кот, толстый и мохнатый. Кадыка поэта легонько касался длинный коготь, остротой не уступавший стилету. Из левого появился Ансельм де Турье. Его сопровождала смуглая хорошенькая девица. Тонкие пальцы с ухоженными ногтями едва касались горла музыканта, но обладающий истинным зрением видел, что кисть её представляет из себя перчатку первородного пламени, до поры до времени скрытого под кожей, но способного вырваться в любое мгновение. «Если попробует вырваться Ансельм», – мысленно скаламбурил Вальдемар.

Следом за этими парочкам «ведущий-ведомый» из порталов появились Аделина и Корделия… как всегда, неотразимо прекрасные. Аделина сегодня выбрала костюм для верховой езды из нежно-голубого атласа, расшитого серебряной нитью с жемчугом. Волосы её украшала серебряная сеточка, а на серьгах Вальдемар заметил сапфиры каратов по десять каждый. Корделия оделась в платье из чёрного бархата со вставками алого шёлка, на груди сверкала брошь в виде паука из кроваво-красных рубинов, а поверх сложной причёски – пришпиленная шляпка-таблетка с лёгкою вуалью.

Аделина осторожно отодвинула носком сапога пушистый белый хвост и заняла позицию рядом с котом, Корделия стояла позади джинии, удерживавшей Ансельма.

– Какая неожиданная встреча! – воскликнул, улыбаясь, Вайс. – Счастлив лицезреть… – Он сбился на выспренно-белогвардейскую речь, но, как и Остап Ибрагимович, ощутил острую нехватку подходящих слов.

Между тем, Исаев продолжал негромко петь: