Придя к относительному согласию, мы вернулись в пассажирский салон. Там было не до разговоров, поэтому я с радостью уснул. Кресло, конечно, не кровать, но задремал так сладко, что Насте едва удалось растолкать меня, чтобы вместе пойти на обед. В столовой теперь набилось много народа, так что и тут особо не поговорили. Второй сеанс сна прошел уже на сытый желудок и не менее приятно. Проснулся лишь незадолго до приземления. Вот так и прошло мое первое воздушное путешествие. Посмотреть на Новгород с высоты птичьего полета получилось лишь мельком. Потом нас загнали обратно в пассажирский салон.

Приземлились очень мягко, а затем началась суета выгрузки, в которой мы чуть не потеряли друг друга, но все же сумели сориентироваться, нашли извозчика и покатили в сторону дома Настиной тетушки. Город был действительно грандиозен. Его архитектура хоть и поражала помпезностью да витиеватостью украшений, но при этом была скорее торжественной и светлой, чем давящей, как в европейских городах. Через некоторое время мы проехали мимо памятника Петру Великому, под властью которого Новгород и приобрел современный вид и могущество. Петр Алексеевич Кошкин-Захарьин стал самым известным представителем этого рода, но далеко не единственным, кого Новгородское вече избирало в посадники.

Мне никто не мешал разглядывать великолепный город, вызвавший у меня восторг, еще когда смотрел на него с высоты. Ели раньше подруга пыталась растормошить меня и как-то то ли оправдаться, то ли убедить в своей правоте, то сейчас явно была озадачена предстоящим разговором с родственницей. И не напрасно. Я, конечно, не рассчитывал, что понравлюсь обеим Настиным тетушкам, но настолько холодный прием – это уже перебор.

Старшая сестра Николая Кирилловича была бездетной вдовой и, возможно, оттого обладала тяжелым характером. Племянницу она встретила строго, а меня откровенно враждебно. Похоже, история наших с Настей отношений докатилась и до Новгорода. В общем, внешне все выглядело вполне пристойно – меня даже пригласили на чай, но таким тоном, что я счел за лучшее вежливо отказаться. Прощаясь с Настей, сделал жирный и немного угрожающий намек на то, что утром жду от нее вестей. Место, где я собирался остановиться, она же мне и посоветовала, так что знает, куда звонить.

О пансионе «Роза ветров» Настя рассказывал мне еще в Пинске. Во время учебы она, конечно же, жила у тетушки, но иногородние сокурсники часто останавливались там. Они хвалили это заведение за приемлемые цены, качественное обслуживание и уютную, почти семейную атмосферу.

Владелец пансиона, бывший морской ушкуйник, лично встречал гостей у стойки и тут же окружил меня заботой. Не прошло и пяти минут, как я оказался в уютных двухкомнатных апартаментах на втором этаже и растерянно думал, что делать дальше. До вечера вполне достаточно времени, и можно наведаться по адресу, который раздобыла Настя.

Вопрос с транспортом решился на удивление просто – стоило лишь поделиться проблемой с владельцем гостиницы Иваном Никоноровичем, который как раз что-то втолковывал горничной. Оказывается, в Новгороде уже давно освоили новшество, которое мне так и не удалось внедрить в Пинске. Даже был выбор, какой именно транспорт вызвать по телефону. Я попросил заказать мобиль, а еще записать номерок этой чудесной конторы.

Мобиль оказался не новым, как и слегка потрепанный жизнью и явно опытный водитель. Он лихо, зато без всяких проблем доставил меня по нужному адресу и даже уточнил, не нужно ли дождаться возвращения. Я понятия не имел, как пойдет разговор с отцовским другом, поэтому отказался. Неподалеку виднелась телефонная будка, так что сумею вызвать себе новый транспорт.

Район, в которым обитал Орлов Никита Юрьевич, фешенебельным мне назовешь, но и до трущоб ему далеко. Здесь явно жили так называемые представители среднего класса. Ну, и небогатые дворяне. Ведь Орлов, как и мой отец, дослужился до сотника, а это гарантировало личное дворянство. Чтобы встретили, так сказать, по одежке, я нацепил добытый Настей и подогнанный Арамом Николаевичем перстень. Он не так бросался в глаза, как значок на лацкане, но тот, кто захочет, заметит.

Справившись с внутренним волнением, я поднялся на второй этаж неотличимой от соседних домов трехэтажки и постучал в дверь, явно знавшую лучшие времена. Дожидаться ответа пришлось несколько минут, но затем все же послышались шаги, и хозяин квартиры довольно неосмотрительно распахнул дверь. Он даже не удосужился поинтересоваться, кто там явился, точнее, сделал это, уже глядя на меня.

– Кто таков? – довольно грубо спросил небрежно одетый мужчина лет шестидесяти.

Впрочем, он мог быть и моложе. Осунувшееся лицо пьющего человека добавляло годков. Впрочем, сильно пьяным он не выглядел, но я все равно пожалел, что попросил водителя завести меня в магазин и приобрел там бутылку хорошего коньяка – не ехать же в гости с пустыми руками. В такие гости лучше бы явился вообще без подношения.

– Господин Орлов? – на всякий случай уточнил я.

– Он самый, – с легким недовольством, но уже вежливее ответил бывший сотник.

Даже в таком состоянии его взгляд оставался цепким и явно отметил перстень на моей руке. Так что говорил Орлов как с ровней. – А вы кто, молодой человек?

– Степан Романович Корчак.

– Корчак? Романович? Так ты сын Ромки?! – тут же отбросив официоз, уточнил Никита Юрьевич и, увидев мой утвердительный кивок, полез обниматься. – Ай маладца! Красавец! Такой молодой – и уже дворянин! Не думаю, что выслужил. В дружине наверх пробиться тяжко. Может, подвиг какой совершил?

– Я капитан ушкуя и по случаю спас княжну. – Внезапно накатившее мальчишество заставило меня похвастаться.

– Еще раз молодца! – снова обнял меня сотник и тут же, спохватившись, потащил внутрь квартиры.

Там царил беспорядок, но вполне допустимый для холостяцкой берлоги. Орлов пусть и пил, но пока не слишком опустился. Причину его депрессии я осознал, когда увидел натужную походку и понял, что с ногой у бывшего сотника далеко не все в порядке. Сразу стало стыдно за предвзятое отношение к этому в общем-то не чужому мене человеку.

Никита Юрьевич сразу усадил меня за стол. С едой там было небогато, как и с выпивкой. Выставляя из сумки коньяк, я еще раз обругал себя за то, что не додумался прихватить закусок. Но кто же знал, что все так обернется. И все же, несмотря на начальную неловкость, дальше разговор потек легко и непринужденно. Выпили по первой. Помянули отца. Орлов, потребовавший называть его дядей Никитой, расспрашивал о моей жизни и многое рассказал о лихих приключениях, пережитых с