Теперь, оказавшись в ангаре Мухобоев, я стоял бок о бок с Герой. На его плече, как и на моем, красовалась нашивка лидера группы. Мои щеки горели, а в груди распирало от теплого чувства гордости за нас обоих.

– Завидую я тебе, – радостно сказал друг. – Старик, похоже, хочет сделать тебя своим протеже.

– Брось, – отмахнулся я, пряча запечатанный конверт в карман. – Просто поручили зачитать решение совета.

Мы неспеша двинулись к помосту в глубине ангара.

Здесь сегодня было многолюдно: собрались не только дружинники, но и неравнодушные горожане. На утреннем сборе сообщили, что будут оглашать приговоры недавно задержанным Молям. И еще – командование объявило о поимке Харрисина. Поскорее бы увидеть лицо этого отброса.

Пока я мысленно перебирал, кем же мог оказаться сепаратист, Гера звонко присвистнул:

– Ого, ты посмотри, какая у нас сегодня красивая Моль!

Его глаза горели странным пламенем, а улыбка растянулась в неприятный оскал. Удивившись, как у него еще слюни не потекли, я перевел взгляд на помост и остолбенел. У меня внутри все замерло.

– Ты чего? – Потрепав меня по плечу, спросил Гера. – Знаешь их?

Мы стояли в толпе серо-желтой массой, а с высоты эшафота на нас смотрели бледные, испуганные лица.

– Друзья детства…

Он несколько раз внимательно оглядел задержанных и уже без былой пылкости сказал:

– Отделаются легким испугом, не дрейфь. – Поняв, что его слова не успокоили меня, добавил: – Ты бы сразу заметил, будь они связаны с Харрисинами.

– Да… – выдохнул я.

На ватных ногах я поднялся на деревянный помост. Там, со связанными за спиной руками, стояло восемь человек. Шестеро мужчин разного возраста – самый младший чуть моложе нас с Герой, самый старший седовласый старик. И еще две девушки: одной было двадцать четыре, а другой – на три года меньше. Я точно знал, что нравится каждой, где они живут и чем занимаются, но сейчас чувствовал себя для них незнакомцем. Кай лишь холодно скользнула по мне взглядом, а Айви продолжала рассматривать доски под ногами.

– Им максимум дадут исправительные, – тихо сказал Гера. – Соберись.

Он прав. Это должна быть какая-то ошибка. Нужно быстрее закончить формальности и разобраться, во что же на этот раз вляпалась Кай и почему потащила за собой Айви.

Я глубоко вдохнул, пытаясь унять бешеный ритм сердца, и прошел через весь помост к импровизированной трибуне. Предварительно вытерев вспотевшие руки о штаны, я достал из кармана конверт и, вскрыв его, мельком пробежал глазами по тексту.

Из груди непроизвольно вырвался вздох облегчения. Это было распоряжение о назначении наказания для тех, кого подозревают в распространении ложной информации. Молью их еще не считали, и Гера оказался прав – отделаются исправительными работами.

Уже в приподнятом настроении я начал громко зачитывать официальную часть и вскоре перешел к именам и мерам наказания.

Называя шестое имя, я с удовлетворением осознал, что все участники этого дела отделаются сравнительно легко.

– Айвиль Гризеус, – я сглотнул ком в горле, когда увидел, что буквы складываются в новые слова. А потом губы сами стали шевелиться, произнося слова против моей воли. – Утаивала сведения о Харрисинах. Признана Молью. Наказание: как Блаженная – пять лет в храме Изобилия.

Я опустил глаза на строчку ниже, и земля подо мной превратилась в массу щебня и обломков, которая медленно, но верно стала засасывать меня.

– Кайра Гризеус, – я изо всех сил пытался зажмуриться, прикусить язык, сделать что угодно, лишь бы не произносить то, что чья-то невидимая рука прямо сейчас выводила на этом проклятом клочке бумаги. – Поймана на краже секретных сведений. Признана агентом Харрисинов. Наказание: как угроза порядкам Аурелии – ликвидация.

– Эх, жаль темненькую… – послышалось за моим плечом. – Такие в моем вкусе.

Обернувшись, я почувствовал, как каждая мышца в теле рефлекторно напряглась. Элиан с досадой смотрел на Кай. Его взгляд, полный презрения, скользнул по мне – и пространство дрогнуло.

Я моргнул всего раз, и все вокруг исчезло, кроме меня – уже по пояс поглощенного трясиной строительного мусора – и Кайры.

– Вилли, Вилли, Вилли… – саркастически начала она. – Я всегда знала, что это будешь ты.

Кай шаткой походкой двинулась на меня: ее зрачки расширились настолько, что глаза казались черными, а безумная улыбка обнажала ряд острых звериных зубов.

– Давай же, щенок! Убей меня!

Пока она приближалась, я пытался кричать, что я не такой, что не знал, что должен был быть иной выход… Но мои губы лишь беззвучно шлепали друг о друга. Собственная магия, взбунтовавшись, создала вокруг звуковой вакуум. Все, что мне удавалось, – неистово вертеть головой.

Подойдя ближе, Кай запнулась и повалилась рядом со мной, разразившись приступом безумного хохота. Этот смех быстро превратился в карканье сотен ворон, что пируют на поле брани. И так продолжалось, пока ее тело не утонуло в обломках моего разрушенного дома.

Прикрыв веки, я с облегчением вздохнул. Мне и самому уже оставалось недолго – завал засосал меня по грудь. Скоро этот кошмар закончится…

– Это все из-за тебя…

От этого голоса по всему телу побежала леденящая дрожь. Я зажмурился сильнее, но все равно видел перед собой лицо. Лицо Айви, обрамленное рыжими волосами, колышущимися словно пламя. Она напоминала зажженную спичку – только с глазами.

– Из-за таких, как ты – трусов.

Ее бледная кожа была неестественно гладкой, без морщинок, родинок или веснушек. На меня смотрела живая фарфоровая кукла.

– Ненавижу тебя… Ненавижу… – шипела она, а напоследок, когда меня с головой засосало под обломки, добавила: – Жаль, что ты тоже не умер в тот день.

Я резко распахнул глаза. Чувство беспомощности не отпускало, сжимая горло сильным спазмом. В ушах стояло собственное прерывистое дыхание. Тело содрогалось в такт бешеному сердцебиению. Мир плыл и медленно собирался в фокус.

Когда сознание наконец перестало цепляться за жуткий сон, я отчетливо ощутил, что на меня смотрят. Нехотя повернув голову, я встретился взглядом с Элианом.

– Кошмары? – спросил он хриплым от недосыпа голосом.

Я не ответил, снова уставившись в небо. Зачем он вообще со мной разговаривает?

– Тебе не снятся? – выдохнул я и тут же пожалел об этом порыве.

Элиан молчал, и я решил сделать вид, что не жду ответа.

– Чаще, чем хотелось бы, – послышалось так тихо, что я почти не расслышал.

От такого ответа у меня свело желудок. Он что, издевается? Разве у таких, как он, есть совесть? Разве они могут о чем-то сожалеть? Бояться? Не может быть.

– И как справляешься? – я продолжал смотреть в светлеющее небо, лишь бы не видеть его.

Всего несколько молчаливых мгновений