Переполнявшая меня сила была готова вырваться на свободу. Бог он или маг, но мерзавец должен подохнуть. Расчленитель сам прыгнул в руку, требуя крови.

Он расхохотался:

– Что за редкое удовольствие снова тебя видеть. Прошло так много времени, мой малыш Эдрин. – Его голос чуть изменился. – Подведите его ко мне.

Трое его подручных вытащили ножи и двинулись на меня, а тот, которым я управлял, остался на месте и продолжал лить. Маг раскрылся, испуская силу, большую, чем я мог вообразить. Он направил на меня пылающие огнем руки.

Маг был более серьезной угрозой. Его Дар инстинктивно противостоял моему вторжению, так что я постарался нанести удар со всей мощью ярости. Его разум был защищен, как крепость, обнесенная рвом и укрытая острой алхимической дымкой. В пылу гнева и ненависти я пробился через первую линию его обороны. Нечеловеческие помыслы, осколки чего-то неведомого и неестественного искажали его сознание. Внутри него было нечто невыразимо чуждое. Я проник глубже, прикоснулся к чему-то, обладавшему чудовищной силой, и вокруг колдуна взметнулись языки пламени. Это что-то дрогнуло, оно по непонятной причине меня боялось. Но потом третья сила с волей, большей, чем человеческая, и ощущавшейся как божественная, остановила мою атаку, и ее непреодолимый порыв вышвырнул меня из головы мага. Мы оба вскрикнули.

Он упал на колени, потрясенный, потеряв власть над собственной силой. Огонь вырвался из него неуправляемой сферой. Одного из подручных подбросило в воздух и ударило о стену пещеры. Существо в бассейне вздыбилось лоснящейся тушей, окружило и поглотило мою марионетку. Тварь не уклонялась от пламени, а лакала его. Я растерянно наблюдал, как поднявшееся чудовище пожирает этот нездешний огонь.

Два служителя едва не добрались до меня, но всех настигла ударная волна горячего воздуха. Они потеряли ориентацию и зашатались, и я сжал плечо одного из них. Прикоснувшись к коже, я мысленным боевым молотом проломил его одурманенный разум, а потом грубо исказил восприятие. Это оказалось настолько легко, что я ощущал себя богом, забавляющимся новой игрушкой.

Он пустил слюни, как кретин, а потом развернулся и ударил своего товарища ножом в живот. В его искаженном сознании у напарника было мое лицо, у меня – лицо его обожаемого хозяина. Он вспорол живот, и кишки, как колбасы, вывалились наружу.

Маг, кровавый колдун, с трудом поднялся на ноги. Пламя начало извиваться вокруг его рук все быстрее и быстрее, обращаясь в огненный шторм. Он склонил голову набок и прислушался.

– В самом деле? Тебе нужен секрет, спрятанный в его голове? Понимаю, ты не любишь, когда от тебя что-то утаивают.

Я похолодел. С кем он говорит? С кем?

Пламя разгорелось еще сильнее.

– Может быть, безопаснее сжечь его дотла? Хорошо, если его голова нужна тебе невредимой, то твое желание – закон для меня, мой бог.

Я похолодел. Бог. Он сказал, что внутри него – бог.

Существо в бассейне бесилось, туша билась о камни, с потолка осыпались земля и галька. А из темноты наверху на меня по сталактитам плюхнулась горстка блестящих обломков оскольчатых тварей.

Небольшой шанс убить этого мерзкого ублюдка у меня еще оставался. Я мог выйти за пределы своих возможностей и прорваться вглубь его разума. Сделав это, я, скорее всего, умер бы или стал изломанным безумцем, даже если бы все удалось. Если я рискну и потерплю неудачу, кровавый колдун свободно осуществит свои планы. И во имя Линаса я едва не пошел на этот риск, но ведь Чарра больна, и мой друг не оставил бы на мне живого места за одну лишь мысль о таком. Мы с ним ни за что не стали бы играть с жизнью Чарры. Если бы только я сохранил ту проклятую алхимическую бомбу, то разнес в клочья этого гада… И при этом мы с Чаррой оказались бы заживо похороненными в завале.

Пылавшие ярко-красным вихри пламени подхватили гальку и осколки камня из-под ног мага.

Я отбросил мечты о мести и рванулся в туннель, спасая жизнь.

Тум-тум-тум-тум-тум – из вихря полетели пылающие каменные болты, колотя о стену пещеры. Словно срезанные бритвой острые куски старой кости и камня. Левая нога подкосилась. Я старался идти дальше, цепляясь за стену, чтобы удержаться вертикально. Взрывы оглушали меня, но я слепо плелся вперед. Потолок трещал и стонал, и в итоге обрушился за моей спиной, окутав облаком пыли. Задыхаясь и кашляя, я все полз вперед, мысль о том, что нас здесь похоронит заживо, не давала остановиться. Куски камня в жуткой тишине отскакивали от моей спины – уши оглохли и стали бесполезными.

Когда наконец воздух стал почище, а слух вернулся, единственным звуком оказалось шарканье по земле моего избитого тела. От тусклого света, появившегося в темноте, я воспрянул духом. Никогда я так не стремился увидеть свет. Нет, неправда – в голове мелькнуло видение, как в детстве я был заперт в той комнате с ожившим трупом. Пот струился из каждой поры.

«Нужно двигаться ради Чарры, – сказал я себе. – Нужно найти подмогу». Боль в ноге пульсировала, стала жгучей, затмевающей боль в плече. Я сосредоточился на боли, чтобы заглушить ужас, и когда выполз на свет, обнаружил, что за мной тянется кровавый след. Острые осколки горячего камня изрезали сапоги и штаны и вонзились в плоть. Но одежда все еще тлела, и я понял, что только прижигание ран помешало мне истечь кровью. Чарра судорожно дышала, воспаленные красные полосы были покрыты каплями. Я должен вынести ее отсюда. Если яд ее не убил, то это сделает маг, который придет искать останки незваного гостя.

Внутри пробудился Червь магии и вопил, обещая помочь, если только я дам себе волю. Это был меньший ужас в сравнении со смертью Чарры у меня на глазах. Мое тело почти разрушено. Что еще мне осталось? С никуда не годной ногой и разодранным плечом нести Чарру я не смогу.

Так что, подавив ужас, я сделал то, что строго запрещалось и во время обучения в Коллегиуме, и простым здравым смыслом. В первый раз в жизни я поддался Червю и широко распахнул двери Дара, принимая бесконтрольную магию.

В меня ворвалась сила. Я стал полубогом, полным силой жизни и смерти. Были смыты и усталость, и