Невозможно получить столько крови от немногочисленных доноров-неудачников. Кто-то растил Одаренных, как скот, выпускал из них кровь и переправлял контрабандой в Сетарис. Но зачем? Что они могли получить, выливая эту кровь в воду? Ее столько, что, если продать, можно собрать целое войско наемников.

– Принесите остатки, – приказал человек в капюшоне.

Один из служителей подбежал совсем близко к месту, где я прятался, и подобрал последний сосуд. Это был почти идеальный момент для того, чтобы проникнуть ему в голову. Прикрываясь завесой магической дымки, я открыл Дар и осторожно проник вглубь чужого разума. Служитель был наполовину глухой и с больным после старого перелома коленом. Я узнал, что он просто бесхарактерная деревенщина, пришел в Сетарис в поисках удачи и был поглощен темной стороной города. К сожалению, его память повредили годы употребления спиртного и зависимости от алхимии, и вообще он знал мало чего стоящего, но смертельно боялся того, что маг держал под водой. Что ж, тогда ему нужно будет просто задать человеку в капюшоне пару наводящих вопросов. Аккуратно взять управление в свои руки и заставить его шевелить губами оказалось простой задачей.

Неуклюже переваливаясь, он приблизился к хозяину с сосудом в руках.

– Мастер, скоро ли мы будем готовы к… к тому, что нам предстоит?

Человек в капюшоне помолчал, удивившись, что ему задают вопросы.

– День назначен, и медлить больше нельзя. Осталось три дня, пока город не наполнится ленивой деревенщиной, разжиревшей от еды и вина. Я надеялся, что к тому времени мое творение полностью созреет, чтобы преодолеть стены Старого города, но вмешался проклятый жирный идиот. А теперь выливай последний сосуд, если сам не желаешь присоединиться к нему в чане. Через три дня ты получишь и женщин, и золото, и вино – все, что я тебе обещал.

Значит, жирный идиот? Я едва не произнес это вслух, но вовремя спохватился. На Самарфайн маг планировал что-то страшное. Не какой-то жалкий ритуал кровавого колдовства, предназначенный для поддержания сил мелкого хиляка – нечто грандиозное, прямо как из историй падения Эшарра. Если этот колдун способен провести ритуал такой сложности и масштаба, значит, он опасней всего, с чем мне когда-либо пришлось иметь дело. Я вдруг вспомнил нападение на Железный порт, выглядевшее теперь предзнаменованием грядущих страшных событий. Мой гнев рос, отчего у сжимавшего банку деревенщины побелели костяшки пальцев. Я вдохнул поглубже и, чуть успокоившись, приказал своей марионетке лить не спеша. Я должен выяснить все, что можно.

Моя марионетка нахмурилась:

– Этот жирный идиот был плохим человеком?

Человек в капюшоне вздохнул и пробормотал что-то невразумительное.

– Да-да, он был плохой человек, это он сжег мои запасы, по его вине такая задержка. А теперь будь любезен, прекращай задавать глупые вопросы и лей.

Наконец я начинал понимать. Тот зеленый воск и обломки сосудов на полу склада Линаса – импорт из земель Скаллгрима. Человек в мантии, с нечеловеческой силой и с демонами в подчинении. Убийства магорожденных. Все сложилось: Линас получил от Корабельщика очередную партию товара, нечаянно сломал пломбу на одном из сосудов и понял, что привозил кровь магов. Он провел расследование, выяснил, для чего она предназначена, и поджег старый храм, пытаясь уничтожить весь проклятый запас этой крови. Он сумел отложить рождение монстра, прежде чем бросился предупреждать людей. Линаса убили, чтобы скрыть правду, а потом заплатили бандитам, с которыми связана Лайла, за уничтожение всех, кто мог что-то знать, – Корабельщика, Железных волков и Ростовщика Бардока, прятавшегося в своей охраняемой лавке.

Линас, глупый ты сукин сын. Почему не мог просто сбежать, вместо того чтобы пытаться геройствовать? Потому что Линас не был эгоистом в отличие от меня. Он не бросил меня умирать в одиночестве во тьме Костницы и точно не отвернулся бы ни от кого. Он прошел обряд Ковки, запечатлевающий верность Сетарису в сердце каждого магорожденного, но точно так же поступил бы и по своей воле, даже если это стоило ему жизни.

Я смотрел глазами своей марионетки, как из воды поднимается окровавленная рука и ласкает руку хозяина. Нет, там не вода, жидкость гуще. Невозможно, чтобы все это была кровь магов – тогда, может быть, кровь неодаренных? Это значит – сотни или даже тысячи трупов. Вероятно, как раз сюда попадали пропавшие без вести жители Сетариса.

Колдун вытащил из бассейна поблескивающие от крови ладони, и за ними из глубины потянулись десятки рук, вместо человеческой кожи покрытых серой шершавой шкурой. На поверхности появились лица – дети, женщины, мужчины, животные – и все выли от голода. Узлы плоти и мышц, извиваясь, выныривали, словно щупальца морского чудовища. Колдун гладил их, бормоча успокаивающие слова.

– Тише, тише. Вас скоро покормят.

Сквозь мою мысленную защиту прорывались боль и гнев. Слепая звериная ярость. Совершенно нечеловеческий ужас. Вихрь безумия. Потрясенный, я глядел на сливавшуюся серую массу и не мог отвести взгляд от единственного лица, только что поднявшегося из глубины. Узы Дара, высвободившиеся из-под тяжелого покрова кровавой магии, пульсировали, создавая некое искаженное подобие жизни.

Линас, брат мой, пусть и не по рождению, с этим серо-крапчатым лицом – как глумление над его жизнью. Я провел рукой по собственному лицу и взглянул еще раз – все вполне реально. На меня уставились глаза Линаса, лишенные всего, что когда-то было моим другом. А потом он разинул рот и завопил.

Колдун насторожился и обернулся ко мне.

– Эдрин Бродяга! Как мы видим, до сих пор жив и дышит.

Я шагнул вперед:

– Ты знаешь меня, колдун?

Я старался игнорировать зверские порывы, пульсирующие в голове.

– Да, мы знаем тебя, – усмехнулся он, его голос едва не тонул в невнятных, похожих на мяуканье криках существа в озере. – О да, мы тебя знаем. И вообще-то, ты хорошо знаешь мою частичку.

Его часть?

Он посмотрел налево, и по стене сползла сверкающая оскольчатая, посмотрел направо, и из сумрака на меня уставилась пара зеленых глаз.

– Мои сумрачные кошки много лет назад должны были разорвать тебя в клочья, но когда они не вернулись с твоей головой, я понял, что ты все еще жив.

Языки пламени лизали его руки и рукава мантии, совершенно не обжигая.

– Что за радостный нынче день, наконец-то я избавлюсь от тебя, грязной твари. Все эти годы я мечтал увидеть, как ты горишь, и теперь мой бог исполнил желание. – Он махнул рукой в сторону Линаса. – Передай привет своему жирному другу. Будешь ли ты