Оттянутое веко со шлепком возвращается на место. Я вытираю слезы, перед глазами пляшут разноцветные сполохи. Визант задумчиво поглаживает бороду. Я стою, глядя в пол, и надеюсь, что он наконец закончил со мной. Я ничего не говорю, боясь, что не сумею как положено обратиться к архимагу и буду наказан, хотя он всегда был ко мне благосклонен.

– Лихорадка спала? – обеспокоенно спрашивает он, трогая холодной рукой мой лоб.

– Да, архимаг. Уже больше недели как.

– Хорошо питаешься?

Я морщусь:

– Госпожа Селларс заботится о том, чтобы я ел только воню… э-э-э… здоровую пищу.

– Хм, хорошо, очень хорошо, – рассеянно отвечает он. В конце концов он приподнимает мне подбородок ладонью в старческих пятнах. – Ну-ка, попробуй еще раз. О чем я думаю?

Я смотрю ему в глаза, набираю воздуха и концентрируюсь на том, чтобы открыть Дар и потянуться к Византу. На мгновение я чувствую головокружение, но больше ничего. Я пробую снова, но получаю только головную боль.

Через некоторое время архимаг вздыхает и качает головой. Я не сумел управлять огнем, водой, землей или воздухом, а теперь и этим, что бы это ни было. Я снова разочаровал его. Я никчемное существо. Он поглаживает бороду, и большой изумруд в его кольце блестит в свете огня в камине.

– На сегодня достаточно, юный Эдрин. – В его глазах появляется лукавый блеск, он улыбается. – Пойди съешь что-нибудь пристойное. Может быть, что-нибудь не вонючее. – Я заливаюсь краской. – Если у госпожи Селларс будут возражения, пусть выскажет их мне. Чего ты желаешь?

Я ухмыляюсь. Наконец-то набью живот нормальной едой.

– Ужас как хочется копченой пикши. – Я хмурюсь и чешу в затылке. – Простите, я не понимаю, почему это сказал. Терпеть не могу рыбу. Я собирался сказать, что хотел бы большой кусок сыра и жареную свинину.

Улыбка на лице архимага выглядит страшнее, чем ухмылка трупа, а их я повидал немало. Его глаза – ледышки. Он ничего не говорит, только вздрагивает, отворачивается и жестом отсылает меня. Я уже на полпути к выходу, когда он вдруг начинает говорить.

– Я помогу тебе научиться управлять твоим особым Даром. Ты будешь приходить каждую неделю в одно и то же время без пропусков.

– Да, архимаг, – пищу я и почти бегом убираюсь из его покоев.

За огромными окованными железом дверями я, дрожа, сползаю по стене. Я сказал что-то не то? Я даже не понимаю, что вообще происходит. Личное наставничество архимага – наверняка привилегия детей из благородных домов. Он будто подозревает меня в чем-то нехорошем. Я весь трясусь, сам не зная почему, и продолжаю размышлять об этом по дороге на кухню.

От запаха жарящегося на вертеле поросенка текут слюнки и урчит в животе. Я задвигаю все эти путаные мысли подальше в глубину сознания.

* * *

Сон медленно рассыпался на кусочки, пока не растворился в небытии, и я почувствовал, что вернулся в тяжелое, ноющее тело.

Я приоткрыл слипшиеся веки, в глаза будто насыпали битого стекла. Кто-то сидел на стуле у изножья кровати и возился с каким-то блестящим металлическим предметом. Слабый и сонный, я никак не мог сосредоточиться. Окон в комнате не было, но вмонтированный в стену кристалл давал достаточно света, чтобы я разглядел добротную каменную кладку и богато украшенный сводчатый потолок. Я в Коллегиуме? Я постарался приподняться в постели, но обнаружил, что прикован к стальному каркасу. Кандалы впивались в запястья и лодыжки, я был раздет и укрыт тонким одеялом, но почему-то это меня не огорчило. Я вообще ничего не чувствовал, кроме онемения и неистовой жажды.

– Визант? – едва ворочая языком, промямлил я. – Это ты?

– Это вряд ли. – В твердом голосе незнакомки слышались нотки чего-то большего, смесь обиды и облегчения. – Архимаг Визант пропал десять лет назад. Тебе случайно ничего об этом не известно?

Голос показался до боли знакомым, но я не мог вспомнить, кому он принадлежит. Я поморгал и посмотрел одним глазом, не в силах сфокусировать сразу оба. Женщина была одета в тончайшие голубые ахрамские шелка, по плечам рассыпались вьющиеся каштановые волосы. Откуда-то всплыло имя.

– Киллиан? Это ты? – Когда зрение прояснилось, я разглядел странное устройство у нее в руках, состоявшее из металлических обручей с разноцветными стеклянными дисками внутри. Выглядело оно безобидно, но в этом змеином гнезде лучше не доверять ничему. – Что это у тебя?

– Это я, Эдрин. – Киллиан вздохнула и покачала головой, вытащила диск из красного стекла и поднесла к масляной лампе, разлив по стене красный свет. – Не бойся, это всего лишь инструмент для новых учеников, наглядный образ Дара. – Она достала синий диск, сделав свет пурпурным, затем вернула оба на место и взяла желтый. – Я собираюсь использовать его, чтобы показать, что источник света, символизирующий источник магии, един для всех, но каждый Дар фильтрует его по-своему. Она поднесла диск ближе к лампе – источнику магии, и он пошел пузырями и растаял. Скорее сахарное стекло, чем настоящее.

– Скажи мне, маг Эдрин Бродяга, почему ты покинул Сетарис сразу после смерти бога Артхи и исчезновения архимага Византа? Почему ты пустился в бега?

Она замолчала. Тишина все тянулась и тянулась, пока она ждала ответа. Стоявший на маленьком столике у кровати кувшин с водой так и манил промочить пересохшее горло, но это была всего лишь еще одна пытка для прикованного к кровати. Я нахмурился, в голове слегка прояснилось.

– Нельзя же винить во всех бедах меня.

Киллиан смотрела на меня с непроницаемым выражением лица.

– Ты заявляешь, что это всего лишь совпадение? Но если это не ты, зачем сбегать? Кого еще нам подозревать при таких обстоятельствах?

– Визант раздавил бы меня, как букашку. – Он мог бы. Запросто. Визант был старше и страшнее любого мага, за исключением старой карги Шадеи. – Мой отъезд не имел к этому никакого отношения, и в любом случае я покинул город до исчезновения архимага.

– Что ж, теперь у меня нет никаких сомнений в том, что лишь по нелепому совпадению ты пропал в тот день, когда умер бог, и вернулся вскоре после того, как исчезли остальные наши боги. – Голос Киллиан сочился сарказмом. – Ты должен простить меня за совершенно необоснованный скептицизм. Мы тебя проверили, и узы Ковки еще в силе. Без этого я не поверила бы ни единому твоему слову. – После того как я обращался с ней в прошлом, у нее не