⁂

Хатуров, выслушав меня, долго молчит. И пристально смотрит.

– А ведь ты там уже был? Бывшее поместье Вольских, насколько мне известно, – говорит он наконец.

– Был. Огромная территория, Александр Васильевич. Нужно прикинуть, где именно строить дом, потому что я не хочу на старом фундаменте. Нужно составить примерный план застройки – мне нужен свой полигон, пара мастерских… да много чего нужно.

– Согласен… – тянет Хатуров.

– Поэтому мне требуются помощники, – решительно заключаю я и развиваю мысль: – Например, я даже близко не могу прикинуть бюджет, но уверен, что Алексей Львов сможет.

– Так-так…

– И сразу можно будет обговорить это с Бородиным, я подумываю взять у него кредит. Как мой однокурсник, Бородин не будет драть с меня огромный процент.

– Не будет, – очень серьёзно подтверждает Хатуров. – Только вот разве у аукционного дома «Лотос» есть собственный банк?

Чёрт.

– Ну, наверное, нет. Но Бородин точно знает, в каком банке процент будет меньше, – выкручиваюсь с честными глазами.

– Пожалуй, – кивает Хатуров. – Ну а Палей тебе зачем?

– Да что вы, Александр Васильевич! Кому, как не Палею, разбираться, что именно должно быть построено в родовом поместье!

– Львову? – предполагает Хатуров.

– Две головы лучше одной.

– Согласен… Георгий Ильин необходим тебе, видимо, как прекрасный программист, способный подсказать, как лучше провести в твоё новое поместье интернет.

– Точно, – радуюсь я подсказке.

– А как учатся все эти столь необходимые тебе помощники?

Это мой главный козырь.

Моя команда – отличники. Впрочем, как почти все курсанты, исключая ленивых мажоров, которых впихнули в Императорское тщеславные родители.

Кстати, происхождение никаким местом не влияет на обучение курсантов. Будешь плохо учиться – исключат, провинциал ты или князь. А потому некоторые дебилы покидают училище уже после первого курса. Но таких очень мало.

– Отлично учатся, ваше сиятельство! – рапортую я. – И тренируются усиленно.

– Чёрт с тобой, – вздыхает Хатуров. – Неужели решил расслабиться с друзьями после всех своих приключений?

Удачная идея.

– Честно сказать, да…

– Три дня. Никаких приключений! Максимальная осторожность! Ни капли спиртного!

Смотрю на него с недоумением. Мы действительно не пьём. Пить можно, только если ты, опять же, дебил и не волнуешься о состоянии своих каналов. Не говоря уж о том, что здравый рассудок необходим даже на отдыхе.

Хатуров продолжает перечислять пожелания к моему грядущему «отдыху», потом неожиданно обрывается на полуслове и машет рукой:

– Ладно! Свободен с понедельника. С вашим куратором я договорюсь… – Он смотрит на часы. – Прямо сейчас.

– Спасибо!

– Иди уже!

Я не люблю врать. Но если уж приходится, умею. Главное тут – наврать как можно более неправдоподобного, а потом выдать что-нибудь похожее на правду. В последнее, как правило, верят. Особенно когда сами подсказали.

Час спустя нас пятерых вызывает Зверевич. Оглядывает каждого с ног до головы и молча выдаёт увольнительные на три дня, начиная с понедельника.

Благодарим стройным хором.

– Не стоит, – тянет наш куратор. И язвительно добавляет: – Кто я такой, чтобы отказывать спасителю его величества? Обращайтесь, господа, в любой момент. Чуть не забыл! С четверга у каждого – двойная норма физнагрузки на неделю и по два реферата.

– А по какому предмету, Андрей Викторович? – хмуро спрашивает Токсин.

– По каждому, – любезно отвечает Зверевич.

Добрый человек…

⁂

Едем на моей «Чайке». Шанка я оставляю в апартаментах Лекса Львова. О том, чтобы не брать с собой Крайта, и речи не идёт. Поскольку я за рулём, кошак нагло разваливается на коленях Токсина, усевшегося рядом со мной, и тут же засыпает. Кстати, хотя химеринги – существа ночные, Крайт, превратившись в кота, ночью предпочитает дрыхнуть. Примерно до обеда. Поскольку выдвигаться мы решили в девять утра, разбуженный кошак был очень недоволен. Но остаться в общежитии отказался.

Поисковые артефакты, настроенные на назаровцев, я отдаю Ильину – как самому продвинутому в электронике.

Хотя, конечно, электроника тут задействована чисто для комфорта использования. В то же время в поисковиках нет ничего общего с теми, что создавали в моём мире. Потому, когда Анастасия вручила мне готовый заказ, я попросил пояснить, как этим пользоваться.

И выяснил, что артефакты, сделанные великой княжной, не похожи и на местные аналоги.

– Офигеть, какой дизайн! – восхищается Ильин, разложив их на своём рюкзаке. – Вы гляньте! Я бы и не подумал, что это поисковики!

Токсин тут же разворачивается и лезет смотреть. А мы, вообще-то, едем. Рявкаю:

– Сел!

– На! – Ильин передаёт ему один из артефактов.

Я привык к кристаллам и зеркалам. Поисковик, который сделала Ольга, чтобы найти меня, выглядел как обычный навигатор. Собственно, эти артефакты и работают как навигаторы, по принципу отслеживания геолокации. Только роль спутниковой навигации исполняют генетические материалы объекта.

В магический кристалл или зеркало частички кожи (волосы, кровь) объекта поиска магически же и вплавляются. Здесь их каким-то образом встраивают в электронную схему. И это удобно: свой эфир использовать уже не нужно, только для зарядки.

Смесь магии и технологий.

Штуковина, сотворённая её высочеством, работает по тому же принципу, но на вид напоминает карманные часы. Только вместо циферблата руны и кнопки. Они прикольно светятся. Правда, тускло, чтобы не тратить на это заряд. Причём освещение можно отключить.

– И чего? – интересуется Токсин.

Советую:

– Нажми «райдо».

Это руна пути, которую Анастасия назначила активатором карты.

– Чё?

– Похоже на перевёрнутую букву «я».

Смотрю в зеркало заднего вида: Ильин уже догадался сам.

– Ух! – выдыхают сначала парни на заднем сиденье, а потом Токсин.

Потому что над «часами» зависают в воздухе голографические карты величиной с экран планшета. В обычных поисковиках такого нет. А ведь очень удобно.

– Кажется, я знаю, кто это делал, – высказывается Ильин.

– Охренеть, какая работа, – говорит Палей. – И я точно знаю чья. А ты вряд ли.

Ильин хмыкает:

– Великая княжна делала. Верно, Никита?

– Егор, тебе нужно работать в следственном отделе, – как-то очень холодно комментирует Львов. – К твоему таланту программиста явно приложен и сыскной. Так сказать, второй дар.

– Я подумаю об этом, – беззаботно откликается Ильин.

На картах, «выпрыгнувших» из часов, пока движется одна точка, указывая нам направление. При приближении к объекту появится вторая – и точные координаты.

– Камень, а заряда на сколько хватит?

– Двенадцать часов. Потом можно зарядить от аккумулятора. При отсутствии – собственным эфиром.

– А у безопасников всего пять часов без зарядки, – замечает Ильин. – Так, нам надо, видимо, в Тверскую область. Все артефакты указывают туда. Сворачивай сейчас налево, Ник.

Интересно, что изготовленные великой княжной стелсы – артефакты, защищающие от отслеживания, – представляют собой крохотные шарики на цепочках. Мы прицепляем их на одежду. Не тяжёлые, но, по утверждению Ильина, тоже напичканные электроникой.

– Ты на хрена разобрал?! – возмущаюсь я.

Ильин оправдывается:

– Ну мы же всё равно все рядом, четырёх стелсов и так за глаза. А тут такие схемы, мне интересно, как они работают… Серёж, смотри, тут четыре подряд, вот какой это может быть принцип?

– Ты мне на бумажку напиши расклад, – требует Палей. – Математически я тебе всё просчитаю.

Сплошные, короче, гении вокруг.

Вот только когда артефакты поиска вырубаются – все разом, – ничья гениальность нам помочь уже не может.

Глава 23

До Старицкого района мы добираемся часа за четыре.

Все пять артефактов работают безупречно, чётко указывая на Щаповский овраг. Пятёрка пропавших назаровцев действительно держалась вместе.

Но километров за пять до цели наступает облом. Как будто объекты поиска перенеслись в другой мир. Не то чтобы это было невозможно… Но сомнительно.

– Курвец, – мрачно говорит Палей. – И чё теперь? Будем по лесу лазить?

– Они могут быть и в овраге, – замечает Токсин.

– Ну, в любом случае на машине мы дальше не проедем, – говорит Ильин. – А направление есть. С другой стороны, если они додумались надеть стелсы, могли уйти отсюда куда угодно. Погодите… Тут же есть крутые опции…

Минут пять он жмёт кнопки и добивается интересного результата: на карте, выплывшей из «часов», появляется время, в которое объект находился в поле действия