Между корявыми стволами сосен бесшумно дрейфовал полупрозрачный сгусток тьмы, похожий на каплю чернил в воде. Его очертания текли, будто сотканные из живого дыма. Точно, «Пугач». Не пытаясь изобразить нападение, он просто висел в воздухе, и я почти физически ощущал его холодное, нечеловеческое любопытство.

И все встало на свои места. Да это же он на меня прилетел, на мои эмоции! Конечно! Во время боя я исторгал просто бездну адреналина, а после поглощения Голема моя аура — нестабильная, переполненная эманациями битвы — яростью, болью, триумфом — разбухла до чудовищных размеров. Для твари, что питается сильными эмоциями, я был не просто огоньком свечи, а пылающим маяком. Целым костром, обещавшим бесконечный пир, стоит лишь изменить вектор моих эмоций. Я сам стал идеальной приманкой.

«На ловца и зверь бежит», — криво усмехнулся я.

Что ж, тем проще. Охота отменялась. Достаточно принять доставку.

Любопытно покачиваясь, «пугач» подплыл ближе, явно намереваясь «попробовать на вкус» этот невероятный фонтан эмоций, попутно стремясь подобрать образ, который бы испугал меня. Мне даже не пришлось его выманивать. Сказка!

Когда сгусток приблизился на расстояние вытянутой руки, я выбросил вперед ладонь. Теперь не угробить бы его ненароком… слишком они хлипкие. Поэтому с пальцев моих сорвалась не молния, а невесомая, но прочная сеть из тончайших статических разрядов, с легким треском окутавшая призрачную тварь. Темный сгусток забился, закорчился, но энергетические путы держали крепко, не вредя, но и не выпуская.

Держа «пугача» на невидимом поводке, я подвел его к коробу-ловушке и, открыв крышку, без усилий затолкал трепыхающуюся добычу внутрь. Дело сделано. Есть «топливо», есть «аккумуляторы и — вот он, 'исполнительный механизм» для системы устрашения — «пугач».

Теперь домой. Как можно скорее. И как можно осторожнее.

Взглянув на свои руки, от которых все еще изредка исходило опасное потрескивание, я двинулся в обратный путь. Борясь с головокружением, я ступал по тропе с аккуратностью человека, несущего с собой одновременно и бесценное сокровище, и готовую взорваться бомбу.

Выйдя из леса на залитую солнцем околицу, первым делом увидел две маленькие фигурки, терпеливо ждавшие у ворот моего дома. Аглая и Илейка. Мальчишка, завидев меня, радостно подскочил и бросился было навстречу, но я резко вскинул руку, останавливая его.

— Стой! Не подходи!

Паренек так и замер на полушаге, испуганно глядя на меня. Я прошел мимо них, держа руки на весу, стараясь ничем не задеть даже воздух рядом. Аглая, взглянув мне в глаза, молча отступила, прикрывая собой Илейку. Она видела, что со мной что-то не так. Не спрашивая, как прошло дежурство (а что спрашивать — дом та вон стоит, целехонек) я, не говоря ни слова, скрылся за высоким частоколом, плотно притворив за собой тяжелую калитку.

Первым делом — безопасность. Не дома, а своя собственная. Я рухнул на пол посреди единственной пустой комнаты, скрестив ноги и закрыв глаза. Дикая, необузданная сила Голема бушевала внутри, как шторм в запертом сосуде. Ее нужно было усмирить. Утрамбовать. Сделать своей.

Началась долгая, изнурительная внутренняя битва. Я погрузился в себя, ловя и подчиняя своей воле бунтующие потоки энергии, сплетая их в тугой, упорядоченный узел в солнечном сплетении. Время потеряло свой счет. За окном солнце клонилось к закату. Снаружи казалось, что в доме ничего не происходит, но внутри по бревенчатым стенам время от времени пробегали короткие синие искры — излишки силы, которые я не мог удержать.

К вечеру буря внутри наконец улеглась, сменившись ровной, мощной, гудящей пульсацией. Контроль, ранее шаткий и требующий постоянного напряжения, теперь был восстановлен. Покрытый потом и смертельно уставший, я поднялся и перешел в мастерскую. Пора было ковать железо, пока горячо.

Я зажег «световой шар», и его мягкое сияние залило верстак. План был готов, оставалось лишь воплотить его в жизнь.

Работа началась. Я взял самый широкий и ровный пласт «металлической» коры. Острый нож в моих руках с хрустом срезал тончайшую стружку. Час за часом на поверхности коры проступала сложнейшая руническая вязь, похожая одновременно и на диковинный орнамент, и на печатную плату из будущего. Это был «модулятор» — сердце и мозг моего будущего стража.

Затем я приготовил «источник питания». Взяв прочный глиняный горшок, я доверху набил его мелко нарезанными грибами-аккумуляторами, добавил щепоть катализатора из «громового мха» и залил все это густым, тягучим алхимическим составом. Эта «батарейка» будет медленно, но постоянно питать руническую схему.

Оставался последний, самый тонкий элемент — «программа». Я достал из короба-ловушки захваченного «пугача». Темный сгусток забился, затрепетал. Осторожно, направляя тончайшие энергетические щупы, я проник в его примитивное сознание. Мне не нужна была его сущность. Мне нужна была лишь ее матрица — тот уникальный энергетический код, что отвечал за способность принимать бесформенный, жуткий облик и излучать волны первобытного страха. С ювелирной точностью я обрезал эту «сигнатуру» у твари, вплетая ее в центральный узел рунической схемы. Раздался тихий щелчок, и «пугач», лишенный своей главной особенности, съежился и растворился без следа.

Соединив «модулятор» и «источник питания», я получил готовый артефакт. Снаружи — непримечательный кусок коры, притороченный к глиняному горшку. Внутри — сложнейшая система магической защиты.

Под покровом накрывшей землю ночи я вышел во двор и прочно закрепил своего первого «сторожа» на внутренней стороне забора, рядом с воротами. Для активации нужна была привязка. Сделав на пальце надрез, я коснулся центральной руны. Капля моей крови впиталась в кору, и вся руническая вязь на мгновение вспыхнула холодным синим огнем, а затем снова погасла, слившись с деревом. С виду — ничего не изменилось.

Но так ли это?

Вернувшись в дом, я сосредоточился. Собрав свободную энергию, я создал перед собой призрачный, едва видимый фантом, имитирующий ауру человека со злыми, воровскими намерениями. С увеличившимися силами после поглощения голема это стало возможно. После чего я мысленно направил фантом к воротам.

В тот самый миг, когда он пересек невидимую границу моего двора, артефакт на заборе ожил.

Из него бесшумно, как черный дым, вытек сгусток тьмы. Прямо в воздухе он раздулся, обретая форму кошмара — бесформенная, многорукая тень, выше человеческого роста, с провалами там, где должны были быть глаза. Издав беззвучный, но ощущаемый до дрожи в костях вопль, тень ринулась на мой фантом.

Усмехнувшись, я отозвал приманку. Призрачный страж, потеряв цель, качнулся в воздухе и так же бесшумно втянулся обратно в артефакт.

Тест прошел успешно. Мой первый часовой заступил на пост. И теперь я знал, что этой ночью буду спать спокойно.

* * *

В просторном, отделанном темным