– «Держись крепче» – глухо прорычал я и тронулся рысью, выбирая самые темные, самые заброшенные улочки. Не бегом, но быстро, очень быстро.

Мои лапы бесшумно ступали по мокрому камню, уши ловили каждый звук, нос выискивал чужие следы. Айвиль молчала, лишь ее пальцы время от времени сжимались сильнее.

Мы пересекли Тени, оставив позади редкие огни и запах трущоб. Пересекли Свинцовый мост – его старые балки скрипели под нами под вой ветра. И вот перед нами открылась черная пасть в скале, скрытая завесой спутанных лиан и колючего кустарника. Запах сырости, земли и старого камня.

Остановившись, снова стал человеком. Обращение с каждым разом давалось все болезненнее. Старая травма стрелой пронзила ногу от бедра до колена. Дохромав до входа, я раздвинул лианы.

– Заходи. Осторожно, скользко.

Вой ветра и шум дождя резко стихли, сменившись давящей тишиной. Пещера была небольшой, но сухой. Я знал это место. Когда-то отец показывал его как укрытие на случай… Наверное, именно на такой случай. В дальнем углу, за грудой камней, я нащупал спрятанный когда-то кожаный тюк. Внутри – сухие дрова, зажигательная руна, старое, но целое одеяло, мешочек с солью и сушеным мясом. Запас на черный день.

– Теперь можно отдышаться, – кивнул я Айви, уже разводя небольшой, скупой огонь из сухих щепок. Пламя затрещало, отбрасывая прыгающие тени на стены пещеры. Свет был слабым, но он разгонял кромешную тьму и давал хоть какое-то тепло. – Переночуем здесь. А завтра… завтра разберемся.

Айвиль молча сбросила плащ, села на расстеленное одеяло, поджав ноги. Она смотрела на огонь, ее лицо в дрожащем свете казалось еще более хрупким. В глазах небыло слез. Только паника и глубокая усталость.

– Кай… – начала она тихо. – Она… будет в порядке?

Я отвернулся, подбрасывая в костер щепку. Голос снова предательски сжался.

– Кай сильная. Она… справится. Она велела тебя спрятать. Это главное. – Я не мог смотреть на нее. – Отдохни. Попробуй поспать. Я настороже.

Молчание повисло тяжелым грузом, нарушаемое только треском костра и завыванием ветра на входе в пещеру. Я сидел спиной к огню, лицом к темному проему, вслушиваясь в ночь. Каждый нерв был натянут как струна. Харрисины… Культ?.. Во что мы вляпались, Кай?!

Через какое-то время я услышал ровное, тихое дыхание. Обернулся. Айвиль свернулась калачиком на одеяле, укрывшись своим плащом. Ее глаза были закрыты, рыжие пряди спадали на бледную щеку. Ее дыхание выровнялось, веки сомкнулись. Уснула. Посреди сырой пещеры, после ночи кошмаров… Уснула.

Я смотрел на нее, и та ярость, что кипела во мне всю дорогу, вдруг схлынула, оставив после себя ледяную, тоскливую пустоту и гнетущее чувство вины. Я привел ее сюда. Спрятал. Но какой ценой? И что ждет нас завтра? Кай всегда говорила, что Айви проницательнее других, будто чувствует подвох заранее. Что ж, если сейчас она мирно спит, значит, с Кай все будет в порядке…

Осторожно поправил одеяло у ее плеча, боясь разбудить. Ее дыхание было таким беззащитным. И таким дорогим.

Я прижался спиной к холодному камню у входа, не сводя глаз с темноты снаружи и прислушиваясь к ее сну внутри. Ночь только начиналась.

Гроза понемногу начала стихать, как вдруг за моей спиной тишину разорвал не крик – а вопль. Дикий, леденящий душу вопль Айви. Она метнулась на одеяле, глаза, широко распахнутые, полные ужаса увиденного во сне.

Она сидела, содрогаясь, лицо мертвенно-бледное, будто вся кровь отхлынула. Мелкая дрожь пробегала по ее телу, каждый вдох давался с хрипом. Холодный пот стекал по вискам. Ей приснился плохой сон…

– Все хорошо, – я протянул свою руку к ее плечу. – я здесь, ты тут в безопасности.

– Нет, Вилл… Ты не понимаешь… – Она тяжело дышала. – У меня был сон… После… того… я чувствую Кайру. Будто мы связаны тонкой нитью. И сейчас… эта нить… Она… угасает, Вилл. Жизнь утекает из нее…

– Айви… Это всего лишь кошмар.

– Нет, – немое признание, и потом шепот: – Там было… что-то большое и черное… Оно не имело формы – лишь всепоглощающую тьму, но обжигающе горячую. И в этой тьме пульсировала… нет, кипела одна эмоция – Айви сглотнула. – первобытная, всесокрушающая ненависть. Потому что кто-то посмел… забрать то, что для нее очень важно…

– Просто плохой сон… – Я дотронулся до ее руки и вздрогнул… Лед! Ее пальцы были холодны, как камень в ноябре, и липки от пота…

– А потом… Эта бездна… Словно потонула в крови… Вилл… – Она смотрела стеклянным взглядом на меня.

– Всего лишь кошмар… – прошептал я, но слова повисли в воздухе мертвым грузом.

Холод ее рук был реальнее любого кошмара. Реальнее камня подо мной. Реальнее грома за спиной. В груди, рядом с ледяной пустотой, разрасталась новая пропасть – отчаяние, в мире без Кай.

Глава 10. Элиан. Батарейка.

Подниматься по ступенькам Кай сама уже не могла. Адреналин давно прошел. Дыхание у нее было поверхностным и слабым. Завывание ветра в щелях рам заглушало его почти полностью, а проклятое кровотечение никак не прекращалось. Я уже давно перешел в режим "грелки" – достаточно жаркой, чтобы греть ее, но еще не обжигающей. Однако рука на моей шее все равно была ледяной. Пульс на запястье становился слабым, нитевидным, я почти его не чувствовал.

Дойдя до квартиры, я наспех начертил символы на дверном косяке – за дверью что-то глухо щелкнуло, и она беззвучно отворилась. Ставшие родными запахи сруба и старых бумаг, контрастируя с яростным ревом ливня и воем ветра за стенами, немного успокаивали. Тусклый свет масляной лампы на комоде отбрасывал прыгающие тени на бревенчатые стены. Я аккуратно повел Кай к стулу. Сознание ее было затуманено, она явно не понимала, где находится и кто рядом. При этом что-то медленно, бессвязно шептала.

– Посиди пока тут, – усадив ее на стул, я сделал шаг в сторону окна, чтобы плотнее задернуть шторы и проверить, нет ли за нами хвоста.

Но как только оторвал руку от ее плеча, она сразу начала обмякать и заваливаться набок. Еле успев подхватить, я перенес ее на кровать. Кожа у нее уже была пепельно-серой. Глаза с огромными темными кругами были закрыты.

Мое тело мгновенно напряглось, наспех скинув с себя плащ я принялся стягивать перчатки.

– Черт… – кожа ладоней была красной и вся в водяных волдырях. Пульсирующая боль колола в