В кабину и в наушники костюмов хлынула тишина. Радиосвязь, а также лазерная и гравитационная с корветом прекратилась. Шумы, неизбежные вблизи поверхности звезды с её пляской излучений и полей, отсеивали для пассажиров демпферы связи.

Стенки кабины потемнели, потом разгорелись жёлто-оранжевой топкой раскалённого вещества. Искин «голема» подключил нужные фильтры видеосистемы, и сплошной фон «топки» расцвёл рисунком более тёмных жил.

– Дай трек до объекта, – велел Антон.

Цвет стенок спустился до бурого, и в глубине носового окна обзора проявился тёмно-коричневый паучок маскона. Рядом побежали белые цифры параметров: температура, плотность, давление, значения полевых потенциалов, глубина погружения катера.

– До объекта шестнадцать километров, – на всякий случай вслух доложил компьютер.

– Докладывать мне обо всех случаях изменения потенциалов полей!

– Слушаюсь.

– А по «струне» мы разве не могли туда нырнуть? – спросил Щёголев.

– Вася? – удивилась Ника. – Что за детский лепет?

– Да я просто не люблю тянуть кота за хвост, – признался спецназовец. – Сколько ещё нам ползти?

– Час, – ответил «ноль третий».

– А по «струне» мы спустились бы за секунду!

– Старт на «струну» в таких условиях опасен.

– Мы рисковали в гораздо более экстремальном положении.

– То было при угрозе жизни.

– Можно подумать, сейчас мы не рискуем.

– Командир, давай высадим его! – предложила Ника. – Не нравится мне его настроение.

– Прекратите трёп! – строго сказал Антон. Ему тоже не хотелось добираться до «косточки» долго, но и рисковать без нужды он не собирался. – «Ноль третий», можем ускорить спуск?

Ответ последовал незамедлительно:

– Максимальное ускорение потребует большего расхода энергии.

– Это не твоя забота, за сколько минут мы можем достичь цели?

– За восемь минут.

– Чёрт! – опешил Щёголев. – Я так и знал, что мы ползём медленнее черепахи! Так мы никогда не доберёмся до этого ореха!

Ника прыснула.

– Ахилл доморощенный!

Антон усмехнулся. Девушка имела в виду известную апорию греческих мудрецов, в которой говорилось, что Ахилл никогда не догонит черепаху.

– «Ноль третий», движ на максимум!

– Слушаюсь.

В кабине ничего не изменилось, да и сила тяжести осталась прежней, равной земной, которую поддерживал гравикомпенсатор катера, но цифры движения поползли быстрее. Через восемь минут он действительно достиг «косточки», и в центральном окне виома обзора сформировалось тёмно-коричневое на золотом фоне, покрытое бороздками ядрышко миндаля.

– Восемьсот метров, – доложил компьютер.

– Это что? – спросил Щёголев. – Расстояние до маскона или его размеры?

– Расстояние.

– А размеры?

– Пятьсот два метра по большой оси эллипса.

– Полевая обстановка? – спросил Антон.

– Расчётные колебания среды, никаких дополнительных излучений.

– Заглянуть внутрь можешь?

– Нет, – ответил «ноль третий» невозмутимо. – Плотность среды слишком велика.

– Подходим!

«Миндаль» вырос в размерах, превращаясь в выпуклую стену.

– Сто метров.

– Ближе!

Выпуклый бок ореха стал багровым, оброс «пухом» более ярких струек.

– Стоп! Всесторонний анализ и сканирование!

Виом обзора и очки шлема выстрелили очередями цифр, символов и названий используемых для сканирования инструментов.

– Масса объекта сто двенадцать тысяч тонн, – сообщил компьютер. – Ощущаю нештатные колебания корпуса!

Антон и сам почувствовал дрожь кабины, отражённую в докладах аппаратуры кокоса, и ему стало не по себе.

– Нас лоцируют?

– Излучений и колебаний полей не фиксирую.

– И всё же за нами следят, – мрачно проговорил Щёголев.

– Ближе! Готовность «ВВУ»!

«Голем» приблизился к объекту вплотную.

Космолётчики приготовились отреагировать на атаку защитных механизмов объекта, однако ядро гигантского «миндаля» не продемонстрировало таковых намерений. Только дрожь корпуса катера стала меньше.

– Такое впечатление, что нас приглашают, – заметила Ника задумчиво.

– Сканирование! – скомандовал Антон.

Компьютер включил гравитационные и гамма-сканеры, и центральное окно обзора развернуло перед пассажирами продёрнутое призрачными радужными веерами помещение, напоминающее глотку кашалота.

– Помигай!

– Не понял, – отозвался компьютер, не проявляя эмоций. Ему не вписали в программу проявление человеческих чувств, и «ноль третий» не реагировал на событийную канву как человек.

– Посигналь излучателями, пошли слово «открывайте» с помощью азбуки Морзе.

На этот раз компьютер не стал жаловаться на незнание азбуки.

Вириал управления перемигнулся рисунком индикаторов.

Судя по конфигурации огоньков, компьютер не ограничился азбукой Морзе, а добавил целую «гармонь» ксенотекстов, разработанных земными учёными на случай контактов с инопланетянами ещё в середине двадцать первого века и постоянно корректирующихся.

Минута прошла в ожидании.

– А если пощекотать его из неймса? – предложил Щёголев, имея в виду нейтрализатор молекулярных связей.

– Для этого придётся снять защиту, – сказала Ника. – Да и неизвестно, подействует ли разряд неймса на его корпус.

– Тогда из гравика…

– Неизвестно, как эта штуковина отреагирует.

– Ника, неужели сердечко защемило от страха?

– Не сравнивай меня с собой, Вася, – со смехом ответила Коренева.

– «Ноль три», постучи по корпусу… – Антон не закончил.

Катер потрясла крупная дрожь.

– Амплитудная рецессия! – отреагировал компьютер. – Опасность дробления корпуса!

В следующее мгновение в складчато-чешуйчатой стене «миндального ореха» вспыхнула яркая ломаная линия, очертившая неровное кольцо примерно десяти метров в диаметре. Внутри кольца протаяла чёрная дыра, и «голем» втянула в неё непреодолимая сила! Хотя «ноль третий» и успел отреагировать на импульс, втягивающий катер, его мощности не хватало, «миндаль» проглотил его, как лягушка – насекомое.

В глаза Антона словно сыпанули песком: все защитные оболочки кабины и кокоса не выдержали энергетического удара, но сознания он не потерял.

В кабине стало темно: погасли все источники освещения, в том числе виомы, показывающие до этого огненные бездны звезды. В кабине заблямкал колокол тревожных оповещений.

– Выключи аварийку! – рявкнул Антон.

Блямканье прекратилось.

– Обзор!

– Мы внутри объекта…

– Обзор на всех доступных частотах!

Виомы ожили.

Катер висел в помещении, повторяющем контуры корпуса «миндального ореха». Стены полости точно так же, как внешняя поверхность «ореха», покрывала рябь мелких – до метра глубиной – борозд, прорезаемых сетью более крупных – с валами высотой до десяти метров, словно это были шпангоуты в трюмах земных парусников. Гребни этих борозд, делившие полость на дольки апельсина, светились как раскалённые металлические прутья под струёй плазмы. А в центре полости висела, ни на что не опираясь, необычной формы глыба фиолетового цвета, выпуклости и бородавчатые наросты которой источали бордовое свечение.

– Бегемот! – определил форму глыбы Щёголев.

Антон мог бы возразить, глыба больше напоминала лягушку, но не стал. Показалось, что глыба размерами четырнадцать на восемь метров что-то ему напоминает, а через секунду пришло озарение: конэцкэ!

В памяти всплыла фигурка конэцкэ, которую Антон захватил с собой. Совпадение было разительным до деталей, несмотря на разницу в размерах, но объяснить его никаким напряжением ума было невозможно, и он отогнал видение.

– «Рой»!

– Включаю, – откликнулся компьютер.

На борту «голема» присутствовал измерительный исследовательский контур, синапсы которого пронизывали весь катер, поэтому он мог самостоятельно добывать сведения о состоянии среды. Часть его была включена постоянно, обрабатывая поступающие от датчиков