Так уже бывало раньше, но при других обстоятельствах.

Переступив порог той квартиры, в которую скользнула тень, при желтом свете наруча осматривала узкую прихожую: взгляд неторопливо переместился от отошедших от стен обоев к обломкам мебели на полу.

«Я был прав», — очень тихо проговорил голос в темноте.

Обратила взгляд в ту сторону: о чем не говорили мои глаза, хорошо подсказывали чувства. В комнате Темный. Отключив наруч, я шагнула в сумрачный зал.

То, что я делала вершина безрассудства? Может быть, но в случае чего в моих ладонях вспыхнет свет. А пока знала, что Темный не причинит мне вреда, — причина по которой он здесь, другая. С любопытством смотрела на его молодое лицо, решительный взгляд и тонкие губы. Всматривалась ему в глаза. «Я был прав», — повторил он, едва пошевелив губами.

Я чувствовала, как он был возмущен случившейся с ним несправедливостью, и, подняв руку, коснулась его плеча, чтобы увидеть… Время вдруг остановилось, и на фоне белой надписи на стене «Бойтесь правосудия, лабораторные твари!» увидела, как этот человек через повешение казнил другого человека. Все это происходило на закате дня, на глазах жителей этого селения.

Видение закончилось. Сняв руку с бестелесного плеча, протянула:

— Ты был не прав.

Мы больше не были в комнате брошенного дома. Перевела взгляд: то было темное и мрачное измерение, в котором царила вечная ночь и никогда не бывало солнце. Я и раньше приводила сюда зло…

«Нина?», — услышала я Стаса и подняла глаза вверх, откуда донесся его осторожный голос. Ни звезд, ни луны, ни облаков.

— Выпусти меня! — вдруг завопила вырвавшаяся из темноты женщина. Она еще не обратилась в тень, имела вид вполне себе живого человека. Ударила меня в плечо и в тот же миг возникло видение: я увидела, как эта женщина, выжав газ на машине, намеренно сбила человека.

Едва видение закончилось, под яростным натиском злобной женщины спиной я столкнулась с кем-то еще: перед глазами, как живая, возникла сцена, как во мраке ночи человек руками душит другого человека. Я знаю мысли убийцы…

Когда и это видение кончилось, из моих рук уже рвался ослепительно-яркий желтый свет.

Что я такое?

Отступала, оглядывая Темных вокруг.

Я чувствовала силу своего сияния. Эта сила была безгранична.

«Нина!» — опять сквозь мрачную пустоту прорвался голос Стаса.

Я хотела пойти на его голос. Сделала решительный шаг вперед, сразу ощутив, как поменялись берега реальности. Возникли запахи и звуки, вернулась тяжесть тела. Открыла глаза.

За окном поливал сильный дождь. Белый свет от наруча Стаса блекло подсвечивал сырую комнату в старом доме.

— Привет, — сказала я, посмотрев на мужчину. Улыбнулась ему.

— Ты в порядке? — без улыбки спросил Стас, направив на меня свет наруча.

Кивнула, слегка сощурив взгляд.

Мужчина все равно выглядел беспокойным. Смотрел странно.

— Как зовут Тихого? — вдруг спросил он.

— Что?

— Имя Тихого, — жестче потребовал. Смотрел на меня, как на потенциального врага. А Олег, стоя на проходе, явно не собирался выпускать меня из комнаты.

— Мне так никто и не сказал.

Олег прошагал через всю комнату, по-дружески взвалив тяжелую руку мне на плечо.

— Она все еще с нами, — с внезапным облегчением, объявил он.

— А могло быть по-другому? — не поняла я.

— Когда Проводник уходит из тела, его место может занять другой, — сказал Стас. — Это случилось осознанно?

Я отрицательно мотнула головой в тот момент, когда на пороге появился Тихий. Он спросил:

— О чем речь?

— Она может уходить из тела, но не может это контролировать. Однажды вместо нее может оказаться кто-то другой, а мы этого не поймем.

С хмурым выражением лица Стас прошагал в коридор.

Глава 4

Утром, когда взошло солнце, я поднялась со спального мешка и обеспокоенная огляделась. Огонь в камине давно погас. В комнате никого не было. Подумала, что меня бросили, но страхи развеялись, когда с улицы донеслись знакомые голоса.

— Командир с Валерой так и не вернулись? — выйдя на улицу, спросила я Стаса.

Мужчина мотнул головой. Я протянула:

— Значит, Мирный.

После дождя воздух был влажный, а трава под ногами мокрой.

Распахнув дверцу внедорожника, бросила на заднее сидение свой рюкзак.

— Что у тебя там? — спросил Стас, впервые за все время заинтересовавшийся моими вещами.

— Свеча. Пистолет…

— Ты носишь пистолет в рюкзаке?

— Но не в кармане же мне его держать.

Призадумавшись, Стас крикнул Олегу: «Помоги с фонарем».

— Зачем? — спросила я.

— На одном из мертвяков набедренную платформу видел. Выглядит сносно. — Проговорил с досадой: — Поторопился сбросить тела в подвал.

Втроем пошли в дом. Стас размотал цепь на ржавых дверных ручках и распахнул створки в подвал. Там, внизу, куда не проникал свет солнца было темно и страшно.

— Всерьез пойдешь туда? — ощутив, как по спине пробежал холодок, спросила я.

— А что делать? Пойду.

Олег включил лампу и яркий свет хорошо подсветил узкий, покрытый плесенью коридор. Стас пошел вниз. В глубине подвала было слышно как по воде разбегались крысы.

Всматривалась в темноту, наблюдая за тем, как перемещался свет наруча. Стас возился с покойником. Плескалась вода. А полминуты спустя Стас вернулся обратно, с мокрыми ремнями.

Олег вернул лампу в рюкзак, а рюкзак положил в джип. Стас, отрегулировав крепление на пояс, затянул мне вокруг ноги прорезиненные ремни.

— Подсумок для магазина, — показал он на сумку, закрепленную на ремнях. — Где пистолет?

Пошла за рюкзаком. Нашла оружие и протянула его Стасу.

Проверив предохранитель, Стас примерил оружие к кобуре на набедренной платформе. Предложил мне сделать то же.

— Удобно? — спросил он. Я кивнула, опять вытянув из кобуры пистолет. — Сколько патронов?

— Вроде пять…

— Старайся следить за остатком. Эта привычка однажды спасет тебе жизнь, — предостерег он, протянув мне магазин.

Пистолет вернула в кобуру, а дополнительный магазин в подсумок.

— Дай свой рюкзак.

Вернувшись к машине, вручила ему велорюкзак. Он вынул из него вещи. Нож велел крепить к платформе, а мужские часы с электронным компасом, что я нашла в гостинице, посоветовал не продавать.

— Они на солнечной батарее, тебе самой однажды пригодятся. А если вдруг решишься, то знай, стоят они дорого.

— Дорого? — задумалась я. — А что я могу за них получить,