— Пластины, — откинув как хлам спички и свечу, посмотрел аптечку. — Раньше за серебряную пластину давали паек на день с мясом и бутылкой вина или шампанского на выбор. За медную — паек с рыбой. За пластину третьего класса полагалась каша и сухари. Эта система действовала первые полтора года, а потом, когда еды всем стало не хватать, пластины стали своеобразной валютой в городах, на которые всегда можно что-то купить или продать.

— И арендовать жилье можно?

— Конечно. Но для этого тебе пластины не понадобятся. Как Проводник, жилье получишь от нашего маленького государства даром.

— Какая щедрость.

— Эта щедрость преследует одну цель: чтобы со своим нужным даром за заработком ты не ушла к бандитам, — отложил в сторону коробку со скудным набором медикаментов, заключив твердо: — Аптечка у тебя дрянь.

— Что есть, — пожала плечами.

Мужчина нашел в своем огромном рюкзаке белый контейнер с медикаментами с ладонь размером. Раскрыл его.

— Розовые ампулы, это сильные антибиотики, а синие — обезболивающее. «Код красный», — показал на красную ампулу, — все равно, что адреналин в сердце. Мощная штука. Используй, когда дело дрянь.

Выражение моего лица требовало больших разъяснений.

— Три года назад с рваными ранами и сломанными ребрами спасался от Бодрых. Их подарок… — показал на кривой шрам на всю левую сторону лица. — Проглотил «Код красный», а через минуту головы Бодрых об стены давил голыми руками. Никакой боли. Сознание ясное. Действовала эта штука примерно час.

— Собираешься отдать ее мне? — недоверчиво спросила, глядя на то, как мужчина перекладывал половину содержимого контейнера с медикаментами в мою аптечку. «Код красный» в единственном экземпляре тоже достался мне.

— «Красный» — вещь ценная. Редкая. Достать ее непросто, — пояснил он. — Отдаю тебе. Новичку она реально пригодится. Используешь по необходимости — будешь должна. Не используешь — вернешь, как войдем в город. Договорились?

— Что я буду должна? — уточнила без гадостей в мыслях.

— Мне нужна помощь Проводника со способностями, которые есть у тебя, чтобы проверить одну теорию, как можно выбраться с острова. Научишься ими управлять, сможешь мне быть полезной.

— Мог бы просто попросить.

— Не просто, — мотнул головой. — Место дальнее. Путь опасный. Ни один командир не предоставит мне своего Проводника ни за какие деньги. Так что… — закинув рюкзак в багажник, посмотрел на меня. — Если будешь мне должна, то вот условия: в городе не свяжешься ни с одной группой, пока не поможешь мне. Рассчитаешься со мной — делай что хочешь.

Так вот в чем дело: ему нужны гарантии!

— А если я так и не смогу взять под контроль свои способности?

— Посмотрим.

Стас пошел от машины. Я сказала ему вслед:

— С ампулой или без, все равно попытаюсь тебе помочь.

— Самоуверенное обещание, — сказал, не обернувшись.

— Это не обещание. Просто план, — пошла за ним. — В конце концов, ну что мне делать в городе? Радоваться, что моя жизнь в нем чуточку лучше, чем у других? Вздернуть нос и жить важной птицей? Привыкать к такой жизни? Нет. В городе я точно отсиживаться не стану. Надо искать выход из этого проклятого места.

В это время к внедорожнику вернулись Олег с Тихим, взгромоздив оборудование и рюкзаки в багажник.

Расселись по машинам. Зарычал двигатель.

Когда уезжали со двора, я обратила взгляд к зловещей надписи на дощатой стене: «Бойтесь правосудия лабораторные твари!». На ветке дерева качались пустые веревочные петли…

Солнце скрылось за серостью сгущающихся туч.

Разбитая дорога в Мирный петляла только первое время, а дальше вдоль морского побережья была прямой. Километры плотного хвойного леса быстро сменило редколесье с сухими скрюченными ветками.

Стали встречаться одинокие хилые домишки — возведенные еще в пятидесятые годы они стояли как памятник советской эпохе. А вот накренившееся на бок грузовое судно в море совсем не вписывалось в общий пейзаж: вставшее на мель, выглядело современным и ярким.

Все это Мирный.

Здесь не было романтики обшарпанных фасадов, не горели фонари, а на берегу моря не жгли костры и не пели песен. Здесь была только неприятная тишина, за которой могло скрываться что угодно.

Тихий за рулем притормозил перед группой Рухляди на дороге. С гниющими телами, без одежды, все шестеро прихрамывали к внедорожнику.

— Сзади тоже тянутся, — глянув в зеркало заднего вида, свел брови Тихий.

— Мертвых здесь лет шесть не было. Неспроста их всех разом сюда потянуло, — задумчиво высказался Стас.

— А это значит?.. — не поняла я.

— В Мирном теперь есть люди и их много, — ответил Тихий, придавив газ. Машиной задавил мертвецов.

Олег привел оружие в боевую готовность, поглядывая по сторонам. Заметила, что тем же был занят Стас.

— И эти люди недружелюбны? — рука тянулась к оружию в кобуре.

— Это предполагается, раз уж кто-то и с техникой придумал путь в обход, — шепнул Олег, показав на целехонький мост впереди. Сразу добавил: — Да и Командир с Валерой бы уже вернулись.

Мы не направились сразу в Мирный, а для начала поднялись на возвышенность, чтобы посмотреть на него сверху вниз. Весь вид здесь закрывали заросли. Увидеть поселок можно было только пригнув кусты.

Середина дня. Тучи темные. Накапывал мелкий дождь.

Олег со Стасом разведали лесистую территорию. На границе с лесом Мирный был огорожен высокой бетонной стеной, а наблюдательные башни были сконструированы из ржавого железа. За стеной в лесочке стояли трехногие деревянные избушки, в тех избушках в трех метрах над землей почти везде горел свет. Свет тот не от ламп, а скорее от открытого огня или жаровни.

— Стены обшиты металлом, по ним явно стреляли, — примкнув к биноклю, осматривал избушки Тихий. — Окна с деревянной решеткой. Людей не вижу. Оружия не вижу.

— Ни пулеметов, ни техники, — тоже глядя в бинокль, разведывал Олег.

Таких домов на ножках с двумя-тремя комнатами двенадцать штук за стеной. В стене серьезные на вид железные ворота.

— Полагаю, раньше ворота были всегда открыты? — в бинокль, который передал мне Олег, я оглядывала улицы безжизненной стороны поселка без людей и света в прибрежных домах. По дорогам шатались десятка два мертвецов, еще с десяток увидела у ворот.

— Раньше ни ворот ни стены не было, — ответил Стас. — Как началась на острове вся эта чертовщина, местные построили