Теперь в коридоре лежали не только мертвецы — вещи из кают тут и там теперь были разбросаны под ногами, по стенам стекала вода, а за окном бушевала непогода. Самый настоящий шторм!

Я шла по узкому коридору, от тошнотворного запаха прикрыв ладонью нижнюю часть лица. Фонариком светила в открытые каюты, не заходя в них.

Звуки шторма за бортом становились сильнее, что являлось верным признаком того, что я была на правильном пути.

Миновала еще каюту — мертвец у стены зашевелился. Я наставила на него пистолет, но не выстрелила. Мертвец задыхался как астматик, но не поднимался.

Осторожно приблизилась к единственной на палубе наглухо закрытой двери. Провернула ручку. Дверь приоткрылась, не издав ни звука, и когда луч моего фонарика скользнул внутрь, я удивленно изогнула бровь.

— Стас?

Прервав поцелуй с точной копией меня в объятиях, Стас обратил ко мне потрясенный взгляд.

Самозванка тоже посмотрела на меня несвойственным моему лицу хладнокровным взглядом; тут же выхватила из-за пояса мужчины пистолет, решительно наставив на меня дуло. Прогремел выстрел, но Стас вовремя перехватил ее запястье и пуля угодила куда-то вверх.

Обозленная неудачей самозванка схватила Стаса за шею, без особых усилий швырнув его о стену. А когда снова обратила взгляд ко мне — я выстрелила. Получив пулю в лоб, копия меня пошатнулась, но не упала. Она смотрела на меня как на наивное дитя.

Не поднимаясь на ноги, Стас выпустил ей в спину еще две пули, а та и бровью не повела. Смотрела на меня с крепнущим любопытством, улыбнулась и растворилась в воздухе на глазах.

Стас поднялся, опустив дуло.

— Ты в порядке? — беспокоилась я.

Стас не ответил. Когда мы вынеслись из темной каюты, спросил на ходу:

— Что оно такое?

— Гиблое.

— Тогда почему его не чувствуют Проводники?

— Потому что умное.

Мужчина замедлил шаг и обернулся.

Пояснила:

— Оно знает, кто такие Проводники и как их можно обмануть: не демонстрирует силы и достаточно сильное, чтобы контролировать жажду.

— Умеет ждать, — понял Стас.

— Что будем делать?

— Надо уходить.

Я не хотела с этим соглашаться, но объективно взглянув на вещи, вынуждена была. С ключ-картой или без, надо было уходить.

Мы стремительно спускались вниз, когда вдруг, промчавшись мимо палубы «D» что-то почувствовала. Резко остановилась. Оглянулась. Стас на ступенях тоже обратил ко мне взгляд:

— Что случилось?

— Нам нужно на «D» палубу, — как зачарованная проговорила я. Ступень за ступенью начала возвращаться: — Пропуск в бункер там!

Мужчина ничего не сказал, а просто пошел следом.

Только ступила на палубу «D» как тут же замерцал и окончательно погас бледный свет ламп в коридоре. Вооружившись фонариком, сказала тихо:

— А вот и доказательство, что мы на правильном пути.

Со светом фонарей и наручей на запястьях, мы погружались в темноту держа наготове пистолеты. За иллюминаторами в каютах совсем стемнело.

— Не помешало бы немного твоего сияния, — шепнул рядом Стас.

— Но оно умное, — напомнила я. — Не пускает на корабль Темных и не лезет на рожон, чтобы не вызвать этого сияния. Иначе, почему ей проще было меня застрелить?

В одной из кают впереди послышался грохот, как если бы на пол упало что-то тяжелое. На глазах с протяжным скрипом приоткрылась дверь…

— Нам не туда, — сразу сказала я.

Лучом фонарика я подсвечивала перед собой дорогу в темноте, вдруг вспомнив церковь близ Сторожевой… Я вспомнила ту необъяснимую тягу найти прежнее тело Тихого. Сейчас происходило нечто похожее. Меня как магнитом тянуло к каюте главного инженера, в которой, судя по всему, мы что-то пропустили.

В ту каюту мы со Стасом вошли вместе. Я сразу пошла к тумбе под иллюминатором, а мужчина проверил ванную комнату и плотно закрыл дверь.

— Это здесь, — сказала я, вынув ящики тумбы. Каждый перевернула вверх дном, но было пусто.

— Посторонись-ка, — Стас дернул тумбу от стены.

Пока я осматривала заднюю стенку тумбы, луч его фонаря скользнул в пол. Присев, Стас протянул ладонь в крупную щель меж стеной и полом, вынув оттуда обложку под документ. Когда раскрыл обложку, уголок рта на широкоскулом лице взметнулся высоко вверх, и Стас продемонстрировал мне пластиковую карту с крупной надписью: «Пропуск № 3. Первый уровень доступа».

— Нашли, — выдохнула.

Мы вынеслись из каюты и промчались по палубе «D» к лестнице. Быстро спускались по ступеням.

Палуба «С».

Палуба «В».

На палубе «А» Стас толкнул тяжелую железную дверь, шагнув в шторм главной палубы. Едва я ощутила холодный мокрый порыв ветра, как вокруг моей щиколотки внезапно затянулась гнилая канатная веревка. Меня свалило с ног и потащило по зловещему коридору.

— Стас! — проорала я, пальцами цепляясь за все подряд.

Тот успел схватить меня за локоть уже на пороге машинного отделения приняв участь вместе со мной быть утащенным в глубину красных ступеней. После двух лестничных пролетов мы вывалились на железный пол, и, прежде чем веревка снова натянулась, Стас оборвал ее выстрелом из пистолета. Ворсистый хвост уполз в темноту лестницы, к нижним ярусам, откуда доносился жуткий рев. Судорожно сняв с лодыжки петлю, с тяжелым дыханием я вскочила на ноги.

Фонарь потерян. Не работал правый наруч.

Настороженно прислушиваясь, мы со Стасом приблизились к ограждению, двумя ярусами ниже увидав целое стадо обезображенных мертвых, и резко бросились наутек.

С обломками металлических труб, с ножами вместо пальцев и тяжелыми молотками вместо кулаков, мертвые вслед за нами вырвались в промозглый холод главной палубы, опрокидывая и топча другу друга.

Мы открыли по ним огонь.

Дождь стоял стеной.

Грохотал автомат Стаса. Я отстреливалась пистолетом. Череда выстрелов и вдруг щелчок — не просвистела пуля… Молниеносно сменив магазин, воспроизвела еще два выстрела мертвому в шею и лицо.

Между тем, дистанция с мертвыми быстро сокращалась. Железо как броня на теле мертвецов.

— Отступаю! — не выдержав, предупредила я Стаса и с гулким стуком подошв о ржавое покрытие корабля, без оглядки понеслась к корме грузового судна. Но корма далеко, а мертвые быстры. Тогда я обежала люк в трюм, по стойке взобралась наверх и, тяжело дыша, упала на спину. Слышно было как мимо пронеслись мертвецы. Они рыскали, принюхивались, но из-за дождя не чуяли и не слышали