— Не хочу портить у вас впечатление от незавершенной работы, — улыбнулся он.

Девка сидела на кухне и пялилась в окно. Маргарита успела и забыть про нее, но увидев, недовольно поджала губы.

— Вам помочь? — вскочила она при виде женщины.

— Сиди, сама справлюсь. Еще уронишь и разобьешь, — раздраженно ответила она.

Маргарита не впервые сталкивалась с мужским «бессилием». Но обычно это было у более взрослых мужей. Тут никакого бессилия не было, скорее — отсутствие нужной ей реакции. И для таких случаев у женщины был специальный взвар из трав. Его-то она и заварила.

Вернувшись в комнату, она подала чашку со взваром Роману и уселась обратно на стул.

— Вы управитесь за сегодня? Или потребуется еще день? — уточнила она, мысленно надеясь, что будет второй вариант.

Тогда, если у нее не выйдет вызвать нужной ей реакции сегодня, то будет второй шанс. Увы, Роман заверил ее, что справится за день. Когда чай был допит, а Маргарита с удовлетворением отметила, что юноша выпил все до капли, работа продолжилась. Вот только теперь сосредоточенность парня снизилась. Он то и дело стал дольше задерживать взгляд на ее шее, груди и бедрах.

«Получилось!» мысленно восторжествовала Угорская. Лишь одно ее огорчало — успех был достигнут «не совсем честным» путем. А через десять минут глаза женщины прикипели к бугорку на штанах юноши.

«Точно получилось!» в груди Маргариты разлилось удовлетворение, а взгляд сам собой стал плотоядно ощупывать Романа, мысленно огорчаясь, что нельзя воплотить фантазию в реальность. В какой-то момент парень все же взял себя в руки и вернулся к первоначальному состоянию рабочей сосредоточенности.

«Эх, недолго действовало», подосадовала Маргарита, но снова готовить такой взвар не решилась.

Закончил Роман с портретом спустя еще полтора часа.

— Все, можно смотреть, — облегченно выдохнул он.

Элегантно встав со стула, Маргарита прошла к холсту и ахнула. С картины на нее смотрела она, только словно помолодевшая лет на десять. Морщин гораздо меньше, грудь подчеркнуто упругая, бока без небольших складок, что увы у нее появились. А еще… весь портрет буквально дышал страстью! Этот взгляд, казалось, обещал мужчинам, что возьмут написанную красавицу, многое… очень многое… почти все! На картине была не просто изображена она, но и ее суть.

— Роман, — резко повернулась женщина к юноше, — вы невероятный талант!

И в порыве чувств она поцеловала того в губы.

* * *

С самого начала работы над портретом я понял, что это окажется сложнее, чем мне представлялось. И не из-за самой сложности работы, а из-за хозяйки квартиры, которую мне предстояло изобразить. Уж не знаю, что ей в голову стукнуло, но она с первых минут начала меня откровенно пожирать глазами. Такие многообещающие взгляды кидала, да эротичные позы принимала, что сосредоточиться на рисовании было крайне сложно.

Сделав схематично карандашом эскиз, я решил прерваться, чтобы привести свои мысли и бушующие подростковые эмоции в порядок и попросил чай. Это стало моей ошибкой. Уж не знаю, что за афродизиак она мне подмешала в отвар, но после «чая» в моих штанах чуть ли дым не стоял, а желание накинуться на женщину, что бросала такие откровенные взгляды, стало почти неодолимым. Мое состояние сказалось и на самом портрете. Вместо строгой и недоступной дамы руки сами собой наносили дополнительные штрихи, да убирали все «косяки» из реальной внешности, создавая образ какой-то великосветской шлюшки. Когда закончил, даже испугался, что Маргарита Игоревна рассердится и нашей договоренности конец. Но вот поцелуя я точно не ожидал!

— Кхм, рад, что вам понравилось, — охрипшим от волнения голосом сказал я, когда меня отпустили.

В штанах снова стало тесно, а ведь каких трудов мне стоило успокоить гормоны! И вот что теперь делать? Не кидаться же на женщину прямо здесь? Даже если она этого хочет. Как-то сложно мне оценить последствия такого шага. Хоть реально следуй словам отца и по возвращению заваливай Пелагею на кровать да и… Мда. Докатился, уже не важно, что девушка сама по этому поводу думает.

— Это просто божественно, — тем временем прошептала Маргарита Игоревна. — Что ж, пора и мне выполнить свою часть нашего уговора. Скажи, чтобы ты хотел, чтобы я сшила?

И вот сейчас мне идея с футболкой уже не казалась столь удачной. Ей же придется с меня мерки снять. И для этого надо будет оголить торс. Как бы она прямо здесь меня не изнасиловала. Но отступать — для слабаков. Раз уж решил, надо действовать до конца!

— Мне нужна удобная рубаха для тренировок. Но не обычная — с коротким рукавом и без застежек.

И я вкратце описал, как выглядит футболка.

— Отрезы ткани для такой рубахи я привез с собой. Пелагея! — крикнул я, опасаясь теперь оставаться наедине с женщиной во время примерки. — Неси ткань, — приказал я девушке, когда она зашла.

Маргарита Игоревна слегка покривилась при ее появлении, но уже не столь явно. Словно получила, что хотела, и может и желала бы большего, но в целом была удовлетворена. Ну и слава богу! Хотя полапать меня во время примерки, как я и подозревал, не отказалась. И даже вроде как невзначай прошлась рукой и по «тому самому» месту. Дом госпожи Угорской я покинул с облегчением, словно пройдя тяжелый бой. На улице лил дождь, окончательно успокаивая мое разгоряченное тело. А для себя самого я решил, что никаких больше приватных работ — только в присутствии посторонних. Особенно, если рисовать придется дам.

Глава 16

22 июня 1859 года

— Ты какой-то нервный, — заметил отец, стоило мне сесть в тарантас.

Подъехал он точно вовремя, как и договаривались, и промокнуть под дождем мы с Пелагеей не успели.

— Да так, у Маргариты Игоревны оказался очень… необычный чай, — выдохнул я.

— И чем же он необычен? — заинтересовался отец, а я мысленно дал себе пинка.

Вот и зачем я вообще это ляпнул? Не иначе еще не отошел от попыток женщины меня соблазнить. Рассказывать правду я не хотел. Не видел смысла.

— Да так, в клозет после него очень хотелось, но не будешь же постоянно бегать при даме? Еще сочтет, что у меня что-то не в порядке.

— Хмм…