— В столовой обедает, — нехотя проговорила она с таким видом, будто я её донимал беседой уже третий час к ряду.

Я покачал головой, удивляясь терпению Крутова, и, поблагодарив Шапокляк, развернулся и вышел из приёмной. Мысленно я отметил забавное стечение обстоятельств: наше первое знакомство с Крутовым тоже произошло в столовой. Надеюсь, на этот раз обойдётся без пчёл и мне не придётся снова спасать ему жизнь.

Спустившись вниз по лестнице, я зашёл в просторное помещение столовой. Окинул взглядом зал и сразу отыскал Павла Алексеевича. Он привычно сидел за своим любимым столом у окна, сосредоточенно работая ложкой. Я подошёл прямо к нему.

— Товарищ подполковник, разрешите обратиться? — Чётко, по-военному, обратился я к нему.

Он поднял голову. Секунда лёгкого недоумения, а затем его лицо озарилось искренней улыбкой.

— Громов! Да чтоб тебя! — Он тут же отложил ложку и поднялся из-за стола, протягивая руку. — Какими судьбами?

Мы обменялись крепким рукопожатием, после чего он по-отечески обнял меня за плечо, слегка потрепав.

— Садись, садись, — он жестом пригласил меня к столу. — Рассказывай, как ты? Как Кача? Я про твои успехи слышал! Молодец!

Я сел напротив него и принялся рассказывать об учёбе, о полётах, о трудностях и победах. Крутов слушал внимательно, кивал, задавал вопросы. Затем и он вспомнил несколько забавных случаев из своей лётной практики, и мы оба с удовольствием посмеялись над его рассказами о курьёзных происшествиях во время учёбы.

В какой-то момент я поднял свой стакан с компотом и отсалютовал им Крутову.

— Позвольте поздравить вас, товарищ подполковник, с повышением в звании. Искренне рад за вас.

Он глянул на свои новые погоны и довольно улыбнулся.

— Спасибо, Сергей. Да, недавно присвоили.

Мы проболтали ещё около получаса, пока Крутов не взглянул на часы и не ахнул.

— Опа, что-то я совсем заболтался! Пора бежать, дела ждут. — Он поднялся, и я последовал его примеру.

Мы вышли из столовой в коридор.

— Спасибо, что заглянул, — сказал он мне, уже более сдержанно. — И я рад, что у тебя всё получается. Так держать и не сбавляй оборотов.

— Спасибо вам, Павел Алексеевич. Я тоже был рад вас увидеть. И ещё раз, с повышением вас.

Мы уже собирались разойтись, как вдруг я услышал хлопок, а затем Крутов меня окликнул. Когда я обернулся, он жестом поманил меня к себе.

— Чуть не забыл сообщить тебе нечто важное.

Я приблизился к нему и приготовился слушать. Павел Алексеевич понизил голос, а лицо его приняло крайне серьёзное выражение.

— С утра ко мне люди приходили. С верхов. — Он многозначительно посмотрел на потолок, и я машинально повторил за ним. — Активно интересовались тобой. Успехами, поведением, как учился… В общем, копали глубоко.

Я нахмурился и собрался было уточнить, кто это был, но он тут же остановил меня жестом, выставив ладонь вперёд:

— Не спрашивай. Не скажу. Но знай, тобой интересуются. Будь осторожен.

Я кивнул.

— Понял. Принял к сведению. Спасибо за предупреждение, Павел Алексеевич.

Он похлопал меня по плечу.

— Бывай. И удачи.

Крутов развернулся и зашагал по коридору быстрым, уверенным шагом. Я же вышел на улицу под палящее летнее солнце. Но теперь в голове прокручивались уже не ностальгические воспоминания, а всякого рода предположения. Кто эти люди? Зачем я им понадобился? Королёв? Ершов? Ещё кто-то? Ответов у меня пока не было.

Так, прикидывая варианты и размышляя о причинах такого визита, я и добрался до Государственной центральной научной медицинской библиотеки. Мне нужно было узнать кое-что очень важное. Что-то, что в теории может изменить очень многое в будущем.

* * *

Прохладная тишина читального зала библиотеки обволакивала, как кокон после летнего зноя. Получив разрешение и указав необходимые темы, я устроился за одним из массивных деревянных столов, погружаясь в пучину медицинских терминов и сухих клинических отчётов.

С каждым прочитанным журналом, с каждой главой в учебнике по хирургии я понимал, что эта задача не просто со звёздочкой, а с огромной такой звездой, как на кремлёвской башне.

Саркома — дело серьёзное даже по меркам моей прошлой жизни, а уж в нынешнее время и подавно. Метастазы, кровотечения… Без операции больного ждёт медленный и мучительный конец. С операцией не легче. Она сродни русской рулетки, где шансы на выигрыш не в пользу пациента. Особенно с таким букетом сопутствующих болезней, как у Сергея Павловича.

Я принялся выписывать ключевые моменты, размышляя о прочитанном параллельно тексту.

Если опухоль не удалить, тогда это равносильно подписанию смертного приговора. Но как сделать так, чтобы попытка лечения не стала тем самым роковым исходом?

Я углубился в статьи по анестезиологии. Закись азота широко применяется, но… Есть риск гипоксии, особенно для ослабленного сердца. Такое, как у Королёва. А ведь у него ещё и атеросклеротический кардиосклероз. Сердце изношенное, слабое. Любая нагрузка сверх меры и катастрофа неминуема.

В будущем врачи провели бы полное обследование пациента. ЭКГ, нагрузочные тесты, подлечили бы сначала сердце, насколько это возможно. Я не медик, но из прочитанных мною статей, я пришёл к выводу, что должного обследования у Сергея Павловича не было. Увидели прямую угрозу в виде кровотечения и бросились её устранять, не подумав о рисках. И если всё так, тогда у меня вопрос: Почему? Как такое допустили?

Следующий пункт — это интубация. Проблемы с челюстью и шеей. Из-за этого врачи не смогли ввести трубку, чтобы обеспечить нормальное дыхание во время многочасовой операции. Организм буквально задохнулся, сердце не выдержало двойной нагрузки: и наркоз, и гипоксия.

Нужен другой подход. Другой анестезиолог. Кто-то, кто знает о проблемах заранее и готов к сложной интубации. Или сразу идти на трахеостому? Но это дополнительная травма…

Я искал хоть какие-то сведения о современных на сегодняшний день методах. Более современный ингаляционный анестетик уже придумали. Но мне не известно, применяется ли он широко. Достанут ли его для одного, даже очень важного, пациента? И если да, то остаётся ещё одна сложность: как это всё донести до нужных людей, не раскрывая себя?

Неприятность заключалась ещё и в том, что технически средства были. Не те, что в будущем, но достаточные, чтобы значительно повысить шансы на успешный финал. Тот же «Кетамин», который уже использовали в это время. Но… синтезировали его в США.

Я откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. В голове выстраивался план, хрупкий и невероятно рискованный.

Первый