Второй вариант: Попытаться обеспечить правильное предоперационное обследование. Но как? Через отца? Он близок к Королёву, но… Он технарь, не медик. И его слово вряд ли будет весить хоть сколько-то против мнений светил медицины. И потом, отцу тоже нужно будет как-то объяснить, с чего это вдруг я решил трубить тревогу.

Третий вариант: Повлиять на сам ход операции. Самый безумный вариант. Мне нужно будет каким-то образом «подсунуть» грамотного анестезиолога, обеспечить наличие нужных препаратов, предупредить о проблемах с интубацией… Это работа целой команды, а не одиночки.

У меня оставался последний луч надежды — реанимация. Я принялся искать работы В. А. Неговского. Его нынешние исследования по реанимации — это передовой край науки. Но внедрены ли его методы повсеместно? А в той самой больнице, где будут оперировать Королёва, их используют? Большой вопрос.

Я облокотился о стол, потирая виски пальцами. Информация была, но она была бесполезна без рычагов влияния. Я знаю, что нужно сделать, но пока абсолютно не понимаю, как это провернуть. Молодой курсант с невероятными знаниями о будущем, и о которых он не может никому рассказать прямым текстом. Насмешка судьбы, не иначе.

Как мне кажется, самый простой и одновременно самый сложный путь — это поговорить с отцом. Не врать, а осторожно, под видом «рассуждений», поделиться информацией о прочитанном и своими мыслями на этот счёт. А после аккуратно и точечно быть в эту точку намёками, случайными фразами.

Не факт, конечно, что отец сможет донести это всё до Королёва. А если и сможет, то не факт, что Сергей Павлович поверит ему. Он легко может отмахнуться от предостережений, как от назойливой помехи, решив, что врачи знают лучше.

Я собрал свои записи, сложил аккуратными стопками книги и журналы, которые изучал до сих пор, и устало вздохнул. Теперь я знал слишком много, чтобы бездействовать, и слишком мало, чтобы действовать наверняка.

Спасение жизни Главного Конструктора — это титаническая задача, где мои знания лишь крупица в огромной мозаике, которую мне предстоит собрать вслепую, вопреки всем сложностям. Ладно, времени пока достаточно, чтобы всё это хорошо обмозговать. А пока пора ехать на встречу с Ваней.

* * *

Тёплый летний вечер медленно опускался на город, окрашивая всё в золотистые тона. Я сидел на старой деревянной лавке неподалёку от своего дома, наблюдая, как на детской площадке резвится детвора. Их радостные крики и беззаботный смех были тем самым фоном, который идеально подходил для неторопливой дружеской беседы.

Мы с Ваней уже успели обсудить всё на свете: от моих учебных будней в Каче до его работы на заводе, от новостей об общих знакомых до планов на будущее. Лёгкая усталость от долгого дня приятно разливалась по телу, и я с наслаждением вытянул ноги, откидываясь на спинку лавки.

Разговор на время иссяк, и Ваня, хлопнув себя по коленям, поднялся.

— Квасу хочу. Жара ещё та. Я мигом.

Я кивнул и попросил захватить и мне кружечку. Ваня припустил к ближайшему ларьку, откуда доносилась знакомая многим песня: лязг опустошаемых стеклянных бутылок и глухой стук новой тары.

Вскоре и Ваня вернулся с двумя полными кружками пенистого кваса. Он протянул мне одну из кружек, я взял её, ощутив приятную прохладу гладкого стекла, стёр каплю с выпуклого бока.

— За твоё возвращение! — Провозгласил Ваня и с видом знатока чуток пригубил напиток, чтобы не расплескать пену.

— За встречу, — откликнулся я, и мы с ним одновременно сделали по хорошему глотку. Квас оказался отменным: холодным, в меру сладким и терпким. То, что нужно после долгого жаркого дня.

Мы посидели в молчании несколько минут, наслаждаясь напитком и видом играющих детей. И вот когда кружки опустели почти наполовину, я решил, что пора задать главные вопросы.

— Ну так что, — повернулся я к Ване, — рассказывай. Что за новость и что за предложение, от которого я не смогу отказаться? Интригуешь с самого утра.

Ваня сделал ещё один большой глоток, поставил кружку на колено, зажмурился, словно солнце било ему прямо в глаза, хотя оно уже почти скрылось за домами, и блаженно причмокнул. Потом он перевёл взгляд на резвящихся ребятишек, и на его лице появилась блуждающая улыбка.

— Гром, — произнёс он просто, без всяких предисловий. — Я женюсь.

Я выгнул бровь, рассматривая его профиль. Неожиданно. В голове мгновенно сложился пазл. Вспомнился утренний звонок, голос Наташи и её нежное: «Ванечка». Так вот, в чём дело. Всё встало на свои места: Ваня и Наташа решили узаконить отношения.

Раньше я бы, наверное, удивился, но сейчас, глядя на его счастливое, умиротворённое лицо, это казалось единственно возможным и совершенно правильным развитием событий.

— Вот как? — Проговорил я, скрывая за кружкой лёгкую ухмылку. — Поздравляю. Теперь понятно, почему Наташа с утра у телефона дежурила.

— Ага, — он смущённо хмыкнул. — Помогает мне квартиру обустраивать. Бегает, суетится… Я ей говорю: да полегче, успеем. А она: нет, всё должно быть идеально.

— И когда это торжественное событие? — Поинтересовался я.

— Двадцать второго июля, — ответил Ваня, и в его глазах вспыхнули весёлые огоньки. — Скоро.

— Скоро, — согласился я, и, хлопнув его по плечу, радостно добавил: — Так это ж здорово! Искренне поздравляю! Наташа прекрасная девушка. Умница, красавица, хваткая и с характером. Настоящая! Желаю вам самого большого семейного счастья. От всей души.

Ваня заулыбался ещё шире, его лицо расплылось в совершенно мальчишеской, беззаботной улыбке. Было странно видеть на его грубом лице такое выражение. Но мне нравилось видеть его таким счастливым.

— Спасибо, Гром. Я… честно, сам до сих пор не верю, что всё это происходит именно со мной. — Он покачал головой, и в его голосе вдруг прозвучали нотки лёгкого недоумения. — Если бы мне кто год назад сказал… Особенно если вспомнить, кем я был и что вытворял.

Я внимательно посмотрел на него. Да, его прошлое было далеко не ангельским. Мелкие хулиганства, потасовки, сомнительные компании… Но всё это осталось позади. Он вытащил себя из этого болота, нашёл работу, встал на ноги. И теперь он строит новую жизнь. Достойно уважения, я считаю.

— А ты и не вспоминай, — уверенно произнёс я. — Прошлое — оно и есть прошлое. Не надо на него оглядываться. Живи настоящим. И строй своё