— Не знаю, — пожал тот плечами. — Людская молва. Вы же знаете, как быстро распространяются слухи в окопах. Есть, мол, где-то в штабе армии тайное конструкторское бюро. И там разрабатываю всякое новейшие оружия — я не знаю, сказать не могу. Но то, что этот загадочный инженер уже побывал в лапах немцев, все упорно доказывают.

— Кто, все?

— Солдаты, — вторично пожал тот плечами. — Слухи быстро расходятся. На привалах, у костров на ночлегах. В санитарных обозах.

Машина вкатилась на мост. Игоря тряхнуло в такт движения. Качало и других бойцов пехоты. В голове крутились неясные мысли. А не этот ли Саша причастен ко всем новейшим разработкам оружия? Не этот ли Александр из лаборатории Степана Сергеевича, руководителя Института технических разработок? Не его ли модуляцию ищет по всем фронтам барокамера? Как там отчитался самописец? Сорок восемь часов? Значит, вырвавшись из рук немцев, Саша должен быть где-то, м-мм… здесь?

Игорь машинально бросил взгляд на бойцов. На самого капитана. Свесился с борта, когда грузовик уже пересек переправу. Озаренный ослепляющей радостью, почти заорал от восторга:

— Спасибо, товарищ капитан!

Молодой офицер, почти юнец, сбитый с толку, поднял удивленно брови:

— За что спасибо?

— За то, что подкинули, — нашелся пилот авиации. — Дальше я своим ходом.

И спрыгнул вниз на ходу, махнув на прощание. Машина ушла вперед с потоком другой военной техники. Больше капитана Игорь не видел. Зато…

Зато, черт возьми, теперь он знал совершенно точно: Саша должен быть где-то здесь. Где-то рядом. Где-то в этих проходящих колоннах машин и пехоты. Где-то в штабе наступающих войск. Два вектора, наконец, обнаружили друг друга. Автоматика сработала на сближение. Скоро произойдет соприкосновение двух полярностей. Двух измерений. Реального, этого, сорок пятого года… и альтернативного, того, двадцать первого века.

От таких радостных мыслей старший лейтенант ВВС едва не пустился в пляс от восторга.

Наконец! Наконец все вернется назад!

От потрясения он прислонился плечом к остановившейся пушке в прицепе машины. Поток техники на мгновение замер, ожидая очереди на переправе. Этого мгновения хватило, чтобы Игорь вспомнил свои переброски по различным эпохам. Где только его не носило! О, боже! Где только он не бывал за все время, пока алгоритм барокамеры искал вектор инженера из будущего. Куда только ни швыряла его червоточина! Ведь, по сути, он побывал с ней у маршала Нея в гостях, потеряв там французского друга Мишеля. Побывал в Древней Руси. Посетил кратким визитом неандертальцев. Был в мезозое, проник даже сознанием в Смольный дворец, когда из «Авроры» пальнули боевым, а не холостым зарядом по «Зимнему». В том альтернативном скачке времени Революцией руководил не Ленин, а Калинин. В Средневековой Руси правил не Александр Невский. А здесь? В этом времени? Придет ли к власти Хрущев после смерти Сталина? Полетит ли Гагарин? Будет ли высадка американцев на Луну? Ведь, теоретически, ход всемирной истории уже повернул по совершенно другому пути. Он лично сам, побывав у Степана Сергеевича в двадцать первом веке, узнал это все из сетей интернета. Ведь, сейчас, в январе сорок пятого уже происходят такие события, которые никогда не были вписаны в анналы истории. Скачок петли времени свернул на совершенно иной путь эволюции!

Машина с прицепленной пушкой тронулась в потоке уходящей вперед техники. Пришлось прервать свои мысли. Вскоре Игорь примкнул к саперному взводу. Всюду слышался смех. Кто-то пел военные песни. Миловидная девушка в форме инженерных войск регулировала движением, расточая улыбки проходящим мимо колоннам. Несколько раз Игорь подспудно заметил солдат, рисующих краской: «Вперед на Берлин!»

У указателей со стрелками «До Берлина 18 километров» поток разветвлялся. Одни части шли, огибая западный вал, другие — восточный. Канонада все громче закладывала уши. После пятнадцатого километра движение войск ускорилось. Игорь продвигался во всей этой грандиозной массе, уже замечая первые признаки города. После знака «Берлин — 5 километров» начались пригороды. Здесь защитный вал, созданный Геббельсом, был прорван еще накануне. Искореженные остовы немецких зениток валялись в воронках. Кругом брошенная техника, орудия, подбитые танки. Трупы немецких солдат убирали санитарные части. Советских бойцов хоронили по обочинам рокады. Повсюду рдели красные флаги.

— А вот и жилой район начинается! — крикнул незнакомый солдат, указав соседу по роте на белый цвет простыни, свисающей из окна первого дома. Их колонну обогнали две «тридцатьчетверки», обдав копотью гари. Следом еще две. Еще…

Две последние махины изрыгнули из пушек огонь. Громыхнув, снаряды помчались к крышам домов. Повсюду стелились клубы дыма. Здесь уже не пели, не смеялись — только кричали, стараясь перекрыть гулы бомбежек. Словно в переполненном театре в день премьеры спектакля, вокруг раздавался общий хор восторженных криков:

— Мы в Берлине!

— Братцы! Дошли!

— А как жаль Петруху, что не увидел!

— Гляди-ка, сержант! Баба в окне!

Кричавшей солдат козырнул испуганной женщине, лихорадочно махавшей тряпкой белого цвета:

— Мадам! Прошу к нашей кухне!

— Думаешь, она тебя поняла, Сидорчук? — в ответ крикнул сержант взвода пехоты. — Ей бы укрыться от взрывов… — дальше крики солдат потонули в раскате бомбежек.

Игорь завладел автоматом. Мертвые немцы валялись повсюду. Тут и там возникали стычки коротких боев. Шаг за шагом, метр за метром, бойцы укрепляли занятые позиции, плацдармы, дома. Из подворотен поливали свинцом уцелевшие защитники из числа последних эсэсовцев. День клонился к закату, когда Игорь, в составе пехотной роты вошел в последний пригород. Дальше только столица. Впереди был Берлин!

Громогласным «Ур-ра!!!», прокатившимся по кварталам жилого массива, бойцы Красной армии давали понять местным жителям, что отныне в столице Третьего рейха наступает Советская власть.

В одном из домов, среди развороченных взрывами таких же руин, Игорь остановился на ночлег. Соседние улицы заняли бойцы пехоты. Танки остановили свое шествие, ожидая утра. Несколько испуганных жителей потянулись к походным кухням.

— Наедайтесь от пуза! — наливая в миски и котелки солидные порции супа, угощал кашевар. Рядом столпились старики с одинокими мамами. Почти у каждой третье на руках был младенец. Говоривший по-русски старик пояснил:

— Родильный дом разбомбить. Найн. Не ваш солдат. Нихт-нихт! Когда эсэс уходить, бежать, то заложить мощный бомба.

— Но… — захлебнулся от возмущения кто-то из бойцов, — но, как так? Свои же — своих? Это ж какими изуверами надо быть, чтобы… — молодой боец даже всхлипнул, — чтобы вот так, взять и подорвать матерей с